мнения по поводу этого вопроса, но первоначальное возмущение похоже сошло на нет, вместе с торговым дефицитом.

Кирстен прокручивает ленту вниз. Табиле Сичека, министр здравоохранения, находится в Швеции для получения какой-то награды. В Южной Африке в прошлом были сомнительные министры здравоохранения, включая отрицающих существование ВИЧ, которые обещали, что сальса из свеклы и оливкового масла вылечит даже самый тяжелый случай СПИДа. Сичеке даже не обязательно добиваться успехов в своей работе, чтобы быть лучшим министром здравоохранения в истории.

Всем известно, что у нее было тяжелое начало жизни. Оба ее родителя и их родители умерли от СПИДа, ей пришлось покинуть школу в одиннадцать лет, чтобы присматривать за своими младшими братьями и сестрами. Когда «HI–Vax» оказался в разработке, она пробивала все препятствия на его пути. Она нашла финансирование, когда оно было необходимо, привлекла экспертов, ускорила процесс тестирования. Для того чтобы попасть в массовое распространение у вакцины могло уйти двадцать лет: Сичека сократила этот срок до четырех лет. Она превратила ВИЧ/СПИД из болезни, становящейся самой частой причиной смерти в Южной Африке (кроме москитов), в такую же легкую болезнь, которую можно избежать, как и коэффициент материнской смертности.

У АНК есть несколько сильных министров, но в целом их лидерство не выдерживает давления со стороны народа. Слишком много бедных людей, бедных слишком долго, слишком мало богатых, и широкая зияющая дыра между ними. Добавьте к этому дефицит обслуживания, забастовки, наносящие вред экономике, панику из-за нехватки воды и неустанные насильственные преступления, и становится неудивительно, что всякие мудаки готовы вытащить АК-47 из-за любого засранца, который скажет что-то не то. Южноафриканцы недовольны, и это находит отражение во всех сферах жизни. Очевидно, Кирстен не единственная с пустотой внутри, там, где должно быть ее сердце. Где эта Магия Мессии, когда она так нужна?

Запись в журнале

Вествилль 13 февраля 1988 год

В новостях: …мне все равно.

Со мной происходит что-то странное. Что-то сжимается внутри. У меня есть все, что я хочу: замечательный муж, красивый дом, два драгоценных младенца, но у меня это странное ощущение из страха и грусти. Когда я просыпаюсь утром, не хочу вылезать из постели. Я измотана и просто хочу проспать весь день. Когда я все же встаю, я как зомби. Иногда П. приходит домой, а я сижу перед телевизором в своей пропотевшей пижаме, даже не смотрю ничего, не по-настоящему, а дети плачут в своей комнате. Он злится на меня, но пытается не показывать этого, быть понимающим. Когда он так себя ведет, то со мной не разговаривает. Не хочет показывать своих эмоций. В этой ужасающей каменной тишине он занимается детьми, переодевает их, заканчивает глажку. Мне не должно быть так безразлично, но со мной что-то не так.

Он не понимает. Дни просто слишком длинные.

Я потеряла аппетит, еда больше не выглядит привлекательной. Я существую на бесконечном количестве чашек чая. Чай иногда помогает мне почувствовать себя лучше. Не уверена, дело в самом чае или просто в чем-то, к чему стремиться: угощению, перерыву в дне, простирающемуся передо мной. И бисквитам, если они есть. Горячая чашка чая и бисквит, как маленький, исходящий паром, проблеск надежды. Если и выдается (редкий) момент, когда мои руки свободны, первое, что я делаю, вместо мытья и уборки кухни, пью чай.

У меня нет энергии ни для чего, что не является абсолютно жизненно необходимым: мытье моих волос кажется невыполнимой задачей. Мысль о том, чтобы поднять руки на такое долгое время, просто кажется выматывающей.

П. обнимает меня и говорит, что любит меня, но мне нужно «освободиться от дурного настроения», ради деток. Он что, не знает, что если бы я могла, то уже сделала бы это? Он думает, что я ХОЧУ быть такой?

Я чувствую себя так, будто меня больше ничто не волнует. Не вижу смысла ни в чем. Я подавлена.

Может быть, я несу наказание за разрушение брака П. Разрушение приводит к разрушению. Я могу винить только себя.

Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы мы никогда не заводили близнецов. Они такие родные мне, правда, и я люблю их всем своим сердцем, но иногда просто не хочу, чтобы они существовали. Хочу, чтобы мы вернулись назад в прошлое, когда были только я и П., и мы бы ходили на концерты и ужины, спали и занимались сексом, когда хотим. Иногда, когда дети требуют внимания, мне хочется ущипнуть их. Сильно, чтобы оставить след. Или просто шлепнуть их, когда они не перестают плакать. Я представляю красный след, который моя рука оставит на их бледных ножках. Конечно же, я никогда не причиняю им вреда, никогда не причиню. Но эти темные мысли не покидают меня. Заставляют меня ужасно себя чувствовать. Ужасной матерью.

Меня поглотило отчаянье.

Цветы, что я посадила, погибли. Они были фиалками.

Глава 14

Тимбилдинг

Йоханнесбург, 2021

Фиона с Сетом лежат обнаженными в постели отеля. Они лежат на спине, смотря в потолок, позволяя воздуху из кондиционера остудить их разгоряченную кожу. Сейчас вторая половина пятницы, и им полагается быть на тимбилдинге, но вместо этого они в третьем отеле в их списке: «Пятилистном клевере». Они решили испробовать все лучшие отели в Йобурге: осталось еще тридцать шесть.

Фиона обожает отели. Ей нравится подходить к менеджеру, возбужденной и запыхавшейся и снимать комнату на час или на полдня. Ей нравится оставлять комнату в беспорядке, красть мелкие вещицы и выходить из номера через несколько часов, с блестящими глазами глубоко удовлетворенной женщины.

Сет ожидал, что она будет другой: застенчивой на регистрации в номере, заправляющей постель перед уходом, расправляющей полотенца по пути на выход, но девушка удивила его и себя саму. Она хихикает, наполовину раздевается и произносит что-то в духе: «Боже мой, что со мной случилось?», подразумевая: «Что ты со мной сделал?».

Она все еще носит шелковые блузки в горошек, но сменила свое практичное белье на дорогое и изысканное, которое покупает ей Сет, или теперь она сама себе покупает. На ее лице все еще красуются невинные веснушки, и она часто краснеет, но без колебаний опускается перед ним на колени в его офисе, если дверь заперта, а камеры прикрыты.

Сет держит ее за руку и смотрит на медальон, что девушка носит, не снимая. Медальоны снова в моде: даже некоторые мужчины, следящие за модой, носят их, но у Сета есть ощущение, что Фиона носит свой задолго до того, как они стали снова в тренде.