смотря на ежедневные ужины в компании Джеймса, полевые обеды на полигонах в компании Карланиеля… О, этот эльф — вообще отдельная история. Он ежедневно приходил на стрельбище и развлекал нас с Лайлой какой-нибудь забавной историей и на последок намекал мне на свидание. Мне нравился златовласка, и я прониклась к нему симпатией, но… какой-то дружеской что ли. Нет, он был мне интересен, но если на чаши весов класть дружбу с ним или отношения — побеждали аргументы в пользу первого. К моему превеликому сожалению страстью к парню я не пылала, а встречаться только с целью попробовать — так можно испортить сложившиеся приятельские отношения и в итоге оказаться у разбитого корыта.

Вскоре меня навестил мой брат. По натуре мой близнец действительно практически не отличался от земных юношей лет шестнадцати, но мне не было с ним скучно. С Арманом мы занимались тем: что изучали чары магов-стихийников. Подстраивали формулы под холлинс методом «тыка» и развивали навыки: то пытались камин разжечь, то «швырялись» подушками друг в друга с единственным правилом: нельзя касаться снаряда рукой, только задействуя практики магов-воздушников. Однажды затопили мою купальню, и Ниель нас с криками выпихнула из моих комнат. Зато с чарами в отношении стихии земли нам везло, и вскоре весь замок утопал в огромных напольных горшках с мини-деревьями и целыми кустарниками. Джеймс был не в восторге от нашей оранжереи, но благоразумно помалкивал: пусть лучше растения, чем потоп или поджег.

Моя жизнь в новом мире потекла размеренно и спокойно. С утра до обеда все мы пропадали на площадках и полигонах. Я с подругой тренировала лучников, а отец — мечников. Лилия не прилетала — она тоже были занята вооружением и подготовкой клана. Лично мне казалось: что мои родители — те еще паникеры. Как можно готовиться не зная к чему? От Римуса новостей не было, от Лэйарина — тоже. Каждый вечер я приходила на крышу башни, где «ледышка» объяснял мне определение времени, и всматривалась в небо на горизонте до самой темноты. Я скучала…

«С глаз долой — из сердца вон» — работало, но я попала в ловушку собственных принципов: пыталась запретить сердцу чувствовать. Я пообещала себе: что больше не буду навязываться эльфу и буквально душить его своими провокациями. О моих чувствах ему известно, ну, по крайней мере: о желаниях в его адрес, и они не взаимны, так что пора вспомнить о своей гордости. И, тем не менее: я скучала по нему, но запретила себе думать: а скучает ли он? Каждый день испепеляла в мыслях этот вопрос, занимая его место мантрой: «он мне никто, я ему никто…». Я переосмыслила все свои поползновения в его сторону: не нравлюсь — пусть будет так, но пусть хотя бы вернется… Разумеется: еще на душе было не спокойно. Мне все чудилось: что на него кто-то напал, и эту остроухую «ледышку» я больше не увижу… Ведь разведчики задерживались… О них не было вестей уже шестой день. Мне было очень тревожно, а чуйка меня еще никогда не подводила: что-то должно было произойти.

Я сидела на софе в своем кабинете и бездумно наблюдала над парящими над поселением корранами. Лайла задремала на диване в гостиной, и мне не хотелось ее будить, тем более: что утром с соклановцами мы позанимались, и теперь у нас было свободное время. На землю уже опускались сумерки, и уже привычно я хотела пойти на крышу башни, когда мое внимание привлекло темное пятно на горизонте. Как я уже знала: посланники и гонцы — один-два штуки, делегация — от силы десяток, а тут целая стая корранов… «Они!» — зажглась искра надежды глубоко в душе. Я мигом слетела с софы, обула туфельки и помчалась на улицу.

Глава 13

Подобрав пышные юбки, я ринулась вниз по лестнице. Миновала внутренний дворик крепости и понеслась в сторону скал — там располагался пустырь, на который заходили на посадку наездники. Корраны пролетели над головой и пошли на снижение. Практически у каждого наездника за спиной располагался пассажир — это точно разведчики!

Когда я приблизилась к площадке, то к прибывшим было не пробиться из-за толпы. Я вставала на носочки и принялась высматривать желанное лицо, но лишь ужасалась увиденному: изнеможенные, раненые… Им едва хватало сил сползти по бокам корранов и вообще удерживаться на ногах. Я призвала холлинс и толпа стала медленно расступаться, пропуская меня к тем: кому была нужна помощь. Шаг, второй, третий… Искры стали впитываться в самых ближайших ко мне существ, и до моего слуха доносились облегченные стоны и вздохи. Мой взгляд метался по наездникам, магам, оборотням, эльфам, но я никак не могла найти «ледышку»… Я шла меж корранов, напитывая и их, разглядывала каждого: кто попадался мне на глаза, но ЕГО не было… Сердце словно сжали в тисках, а сознание накрыло паникой.

— Лэйарин!! — прикрикнула я. — Лэйарин!! — принялась озираться, но так и не наблюдала желанного лица. — Лээээйн!!! — заорала я дрожащим голосом.

— Миель, советник вон там! — указал кто-то из толпы в нужную сторону, и я понеслась, не помня себя.

Крик ужаса застыл комом в горле, стоило мне увидеть эльфа. Он лежал на земле в какой-то тряпке: глаза прикрыты, грудная клетка не двигается, лицо бледное как мел, а вся одежда и волосы в кровавых разводах…

— Лэйн! Лэйн!!! — бросилась я к «ледышке», падая на колени и пачкая платье в грязном снегу.

Я прижалась ухом к груди — ничего не слышно. Обхватила ледяное запястье — ничего. Приложила пальцы к шейной артерии — жив!! Жив!! Призвала я холлинс, напитывая мужчину жизненной энергией. Минута, две… Губы эльфа раскрылись, и он с хрипом жадно вдохнул воздуха. Я подсунула руки под его спину и дернула на себя, заставляя его присесть — ведь для него холодно валяться на снегу. Обхватила его торс обеими руками и уткнулась носом в его шею, продолжая дарить ему исцеляющую магию.

— Arwenamin… — услышала я абракадабру скрипучим голосом в свою макушку. — Arwenamin… Аmin pinilya… Аmin harma…[2] — терялся его бред в моих волосах, к которым он прижимался губами.

Мне так хотелось ощутить его поцелуи на своих губах, но я помнила о своем табу… Я отлипла от него и уставилась в глаза цвета лазури. Приглядевшись, слегка обомлела я от его внешнего вида: лицо в шрамах, щеки впали, под глазами синяки. Но с каждой секундой царапины исчезали, а к нему возвращался здоровый вид и