Мамы не было, наверное, вышла куда-нибудь.

Я приоткрыла дверь в бабулину комнату и увидела ее, неизменно сидящую за ноутбуком. Она оглянулась и заулыбалась радостно:

– Ой, какая ты растрепа! Входи, входи!

Я приблизилась к ней, чмокнула в подставленную щеку.

– Что с тобой такое? – Бабуля отстранилась и внимательно оглядела меня с ног до головы.

– Уснула нечаянно, – ответила я.

– Девушка не может так выглядеть, – завела свою обычную песню бабуля, – немедленно ступай и приведи себя в порядок!

Я направилась к двери.

– Хотя стой, погоди, – догнал меня бабулин голос. Я остановилась. – Странно, – задумчиво сказала она.

– Что? – удивилась я.

– Странно, что ты не обиделась на Маргошу.

Я махнула рукой:

– А, все равно…

Бабуля прищурилась:

– В самом деле?

– Ба, да зови ты меня как хочешь!

– Ты поссорилась с сестрой? – спросила она.

– С чего ты взяла?

Бабуля сделала строгие глаза:

– Ты мне не доверяешь?

Тогда я подумала, что настало время сообщить о Косте. Я рассказала бабуле о нашем с Лизой разговоре и о том, как он на меня подействовал. Но, видимо, рассказ мой был лишен той истинной эмоциональности, которая отличает правду от вымысла. Бабуля только покачала головой:

– Это все? – спросила она.

– Разве мало? – Я поняла, что не убедила ее, и начала злиться.

– Значит, ты поспешила вернуться, потому что хотела расставить все точки над «i»? – Бабуля сделала вид, что поверила.

– В общем, да, – немного растерялась я.

– Как там маленькая Даша? – начала расспрашивать бабуля.

Я подробно рассказала о Даше, потом вспомнила о Денисе и осеклась.

– Что же ты замолчала? – удивилась бабуля. – Что-то еще произошло?

– Ну, Лиза познакомила меня с отцом Даши. – Голос внезапно сел, я закашлялась.

– Надеюсь, ты не простыла? – забеспокоилась бабуля.

– Нет…

– Уверена? Давай-ка заварим тебе чая с малиной или медом.

– Хорошо, я потом выпью.

– Так что же отец?

– Чей? – испугалась я.

– Нашей Дашеньки, чей же еще, – невозмутимо ответила бабуля.

– А… Ну, он очень приятный человек, – выдавила я из себя.

– Как его зовут? – не унималась бабуля.

– Денис…

– Хорошее имя, – кивнула бабушка. – Значит, вы не успели толком познакомиться, как ты уже унеслась обратно, в Москву.

– Я же объяснила!

– Что же ты кричишь, я прекрасно слышу, – спокойно заметила она.

– Они обещали скоро приехать. – Это сообщение у меня вышло как-то хмуро и нерадостно.

– Да что ты говоришь! – обрадовалась бабуля. – Они уточнили, когда?

– Нет.

– Надо позвонить. Так, расскажи же мне подробнее о Денисе: он учится, работает?

– Учится, на пятом курсе.

– Прекрасно, прекрасно! – ворковала бабуля. – Он симпатичный?

Я медленно кивнула и залилась краской.

Бабуля несколько секунд молчала.

– Что ж, – сказала она негромко, – я вижу, он тебе понравился.

– Вовсе нет! С чего ты взяла?! – кажется, я сорвалась на крик.

– Тише-тише, я просто предположила: вот, мол, наш новый родственник тебе понравился, значит, понравится и нам…

И тут я не выдержала и разрыдалась в голос. Бабуля приподнялась со своего кресла, ухватила меня за край свитера, притянула к себе, прижала, принялась гладить по голове, успокаивая, уговаривая:

– Ах ты, бедная моя девочка, дурочка лохматая. Вымахала вон какая красавица, а ума-то и нету… ну, перестань, не плачь, ведь никто не обидел тебя? Никто? А?

Я мотала головой у нее на плече:

– Да-а, тебе легко-о!

– У каждого свое горе, – говорила бабуля, – а твое горе – не горе, а так… Время пройдет, и все забудется, быльем порастет, еще смеяться будешь.

– Я не хочу, не хочу! – слова вырывались сами собой. – Не надо мне такой любви! Никакой не надо!

– Любовь любви – рознь, – вещала бабушка, – одна-то любовь со свету сживает, а другая от смерти спасает. Жизнь длинная, сколько в ней всего! И на твоей улице праздник будет, и твой суженый объявится, дай только срок.

– Не буду! Не надо мне никакого суженого! Замуж вообще никогда не пойду!

– Может, и так, – соглашалась бабуля, – ты только сейчас-то не убивайся, а подумай: ведь ты все правильно сделала, хорошо сделала, что сестру не предала, что на чужое не позарилась. Это все дорогого стоит. Теперь-то, вот увидишь, все образуется, все на лад пойдет. И с Костей все устроится, а то ведь тоже, в двух родных сестер влюблен был человек, ты подумай, легко ли ему? У вас сейчас время такое – любви много, вы в ней, как в глубоком омуте, тонете, не умеете еще справляться с собой, себя не знаете. Погоди-ка, вот что я тебе подарю, – шепнула бабуля, приподняв мою голову и заглядывая в глаза.

Я села на пол. Бабуля поднялась со своего кресла, и я с радостью заметила, что она сделала это почти без труда.

Она открыла свой заветный сундук, что-то там передвинула и повернулась ко мне, в руках у нее была маленькая коробочка, обитая бордовым бархатом.

– Вот, открой, – сказала она, протягивая мне коробочку.

Когда я аккуратно открыла крышку и развернула мягкую ткань, внутри оказались серьги и кольцо, старинные, из потемневшего желтого металла с темно-вишневыми камнями, густо поблескивающими, как перезревшие ягоды на солнце.

– Как красиво! – Невольный вздох вырвался из моей груди.

– Нравится? – улыбнулась бабуля. – Это гранаты, сейчас таких не найти, видишь, какой глубокий цвет. Из таких камней был сделан знаменитый пояс царицы амазонок, из-за этого пояса Геракл совершил свой подвиг. Конечно, весьма безнравственный, обманул и ограбил бедную царицу… Но дело не в этом, а в том, что гранаты приносят счастье в любви. И вообще, это камни, во всем помогающие женщине.

– Почему же они не помогли царице амазонок? – Я засмеялась сквозь слезы.

– Мало ли, – развела руками бабуля, – может, она тоже была не лучше этого самого Геракла.

И тут мы обе рассмеялись.

– Ты надень, – велела бабуля. – Мне этот гарнитур подарил твой дедушка в день нашей свадьбы, а ему он достался от его матери, так-то вот.

Я поспешно сняла свои старые сережки и осторожно надела бабушкины. Две бордовые вишни качнулись у моего лица, я улыбнулась своему отражению.