Эйлин подумывала бросить школу фламенко, но потом решила, что занятия помогут ей хотя бы на время отвлечься от мыслей о Джоше. Кроме того, ей не нравилось, что она и так слишком много всего забросила, постоянно думая о нем.

— Я не готова с тобой говорить.

— Я надеялся, что ты уже готова.

Она услышала просящие нотки в его голосе. Джош казался таким несчастным….

— Ну хорошо.

— Пойдем со мной?

Она кивнула, взяла из гардероба куртку и сумочку и пошла рядом с ним к его машине.

Джош выехал со стоянки. Светила луна, на вечерних улицах было пустынно.

— Я хочу отвезти тебя в одно место.

— Не надо везти меня ни в какие особенные места, нам просто нужно поговорить.

— Нет, я хочу тебя отвезти, — возразил Джош. — Я туда еще никого не приглашал.

Эйлин вспомнила, что для него всегда была очень важна подходящая обстановка.

— Джош, я согласилась с тобой просто поговорить, в пятницу я очень расстроилась…

— Мы уже приехали.

Голос Джоша звучал как-то странно. Эйлин с опаской посмотрела в окно. Впереди темнела роща.

— Это место, куда я ухожу, когда надо подумать. Чаще всего я приходил сюда в старших классах, когда пытался понять, чем я хочу заняться в жизни. — Он отстегнул ремень безопасности и повернулся на сиденье лицом к Эйлин. — На прошлой неделе я провел здесь много времени и о многом подумал. Я никогда никого сюда не приводил.

— Даже женщин? — поинтересовалась Эйлин и тут же пожалела о своем скептическом замечании.

Джош взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Его ладонь была теплой.

— Я знаю, что ты обо мне думаешь. В свое оправдание могу сказать только то, что ужин с Шелли не был романтическим свиданием. Да, я пригласил ее в ресторан, но все время думал только о тебе.

Эйлин вырвала руку.

— Слабое оправдание, Джош.

— Нехорошо получилось. — Он вздохнул. — Да, я был слегка не в себе. Наверное, пытался сравнять счет, что-то доказать самому себе, сам не знаю толком. Я собой не горжусь.

Напряжение немного отпустило Эйлин, она повернулась к Джошу. Ее радовало уже то, что он, по крайней мере, честен.

— Кажется, я понимаю.

— Я злился, что ты всю неделю после Сан-Диего меня избегала. Но злился только потому, что мне нужно было сказать тебе нечто важное.

— Я знаю, — прошептала Эйлин. — Джош… Я не думала… нет, я действительно подумала, что ты изменяешь мне с Шелли. Во всяком случае, в первый момент подумала.

— Я тебе не изменял.

Эйлин кивнула.

— Знаю, позже я сама это поняла. — Она глубоко вздохнула. — Но мне было так больно…

Она не знала, чем все это закончится. Джош протянул к ней руки и привлек ее к себе, но не поцеловал, а просто обнял. Она уткнулась лицом в его плечо, наслаждаясь теплом его сильного тела.

— Дорогая, прости, мне так жаль… Я догадываюсь, что ты боишься мне поверить, но я должен тебе кое-что сказать. — Джош отстранил ее от себя, и Эйлин посмотрела на него покрасневшими от слез глазами. — Я тебя люблю. Я никогда никого не любил так, как тебя.

Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Эйлин стало трудно говорить.

— Я тоже… тебя люблю.

Глаза Джоша вспыхнули, как огни на рождественской елке. Он улыбнулся и прижал Эйлин к своей груди. Джош был так счастлив, что счастье, казалось, лучами исходило от него во все стороны. Он стал целовать ее волосы, щеки, жадно припал к ее губам. Эйлин отвечала с не меньшим пылом.

— Я люблю тебя, — снова прошептал он, касаясь губами ее щеки.

— Я тоже тебя люблю.

Эйлин вцепилась в его плечи, думая: я тоже тебя люблю — это-то меня и пугает…

Джош раздевался, готовясь лечь спать, Эйлин смотрела на него. Свою книгу положила рядом с кроватью, поверх все растущей стопки. На тумбочке стоял стакан с недопитым травяным чаем, который она потягивала, пока ждала Джоша. Эти повседневные мелочи удивительно быстро вошли у нее в привычку.

— Устал? — спросила Эйлин.

Джош посмотрел на нее таким жарким взглядом, что у нее стало сладко во рту.

— Мне уже лучше, — сказал он, раздеваясь до трусов.

Эйлин пожирала его взглядом. В последние три недели они практически жили вместе; за прошедшие пять с половиной месяцев она много раз видела его и полураздетым, и полностью обнаженным, но до сих пор не могла привыкнуть. Джош лег в кровать рядом с ней и погладил ее через шелковую ночную рубашку.

— Почему ты до сих пор носишь ночные рубашки?

Эйлин пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, по привычке.

Джош потерся носом о ее шею, и по ее телу пробежал приятный озноб.

— Ты прелесть, — прошептал он. — Ты все время надеваешь что-нибудь такое, что точно останется на тебе только до тех пор, пока я не приду домой. Иногда я тебя не понимаю.

Его ласки стали более смелыми и целеустремленными. У Эйлин участилось дыхание.

— А я думала, что ты видишь меня насквозь, — сказала она, слегка запыхавшись.

Джош остановился, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо.

— Ах если бы! — Он улыбался, но глаза оставались серьезными. — Я все думаю, как задать тебе один вопрос, но не знаю, как ты к нему отнесешься.

Эйлин замерла в напряжении, как испуганная кошка. Только бы он не спросил про Италию, только бы не про Италию! — мысленно повторяла она. Насчет поездки она и сама еще не решила окончательно.

Джош заметил напряжение, внезапно сковавшее Эйлин, да и трудно было бы не заметить этого, обнимая ее.

— Расслабься, — прошептал он. — Я же не собираюсь предложить тебе кого-нибудь убить. В пятницу в новом марокканском ресторане я устраиваю большую вечеринку для всей фирмы. Мне хочется, чтобы ты пошла со мной. — Джош слегка придавил Эйлин к матрасу и нежно убрал с ее лба прядь волос. — Твое согласие будет значить для меня очень много. Я помню, что в эту пятницу ты с подругами собиралась ехать в Сан-Франциско, чтобы в субботу пойти на выставку японского искусства.

Напряжение в Эйлин нарастало, как в сжимающейся пружине. Джош смотрел на нее в упор.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— Забыл. — Он быстро отвел взгляд, но потом снова посмотрел ей в глаза, теперь уже с виноватым видом. — Извини, я собирался. Честное слово, собирался. Но я задумал эту вечеринку всего две недели назад, когда стали известны квартальные результаты. Мне хотелось как-то отметить наши достижения, пока они еще свежи в памяти, и показать своим сотрудникам, как я ценю их работу.