— Всякие разговоры о магии и ее воспевание караются смертью. Мало того что ты оскорбила богов. Своей поганой балладой ты оскорбила меня на глазах у моих подданных.

Раэна Златоголосая ясным взглядом смотрела на короля. Она не вскрикнула, увидев обезглавленное тело своего спутника. Она даже не сопротивлялась, когда вскоре после концерта люди короля схватили ее и притащили в подземелье. Казалось, она ждала такой развязки.

— Тебе дается последнее слово. Будешь говорить?

Морщинистое лицо певицы осветилось тихой, но неукротимой яростью. Подняв голову и глядя в глаза королю, она сказала:

— Десять лет я потратила на то, чтобы стать знаменитой и удостоиться приглашения в этот замок. Десять лет мечтала, как спою песни, восхваляющие магию, которую ты пытался извести. Зачем я это сделала? Затем, чтобы ты знал: мы не исчезли. Ты можешь объявлять магию вне закона, можешь казнить нас тысячами, но мы — хранители древних путей — неистребимы.

Рулан, стоявший за спиной короля, презрительно усмехнулся.

— Довольно, — сказал король и щелкнул пальцами.

Стражники притиснули шею Раэны к плахе.

— Моей дочери было шестнадцать, — продолжала Раэна. Слезы текли на окровавленную плаху, но голос оставался сильным и громким. — Всего шестнадцать. Ее сожгли по твоему приказу. Ее звали Калена. У нее были глаза цвета грозовых туч. Я и сейчас в своих снах слышу ее голос.

Король кивнул палачу. Тот шагнул вперед.

— Моей сестре было тридцать шесть. Ее звали Лиэсса. У нее осталось двое сыновей, которых она любила больше жизни.

Палач поднял топор.

— Моему соседу и его жене было по семьдесят. Его звали Жон, а ее — Стрэлла. Их убили потому, что они дерзнули защитить мою дочь, когда твои люди пришли за нею.

Взмах топора прервал устный мартиролог Раэны Златоголосой.

Селена попробовала кашу и щедро ее подсластила.

— Куда приятнее завтракать вместе, чем гулять на пронизывающем ветру, — сказала она.

Быстроногая, уткнувшаяся головой в колени хозяйки, одобрительно тявкнула.

— Псина меня поддерживает.

Нехемия сдержанно улыбнулась и откусила от ломтика поджаренного хлеба.

— Утро — единственное время, когда мы с нею тебя видим, — сказала она по-эйлуэйски.

— Я была занята.

— Выслеживала заговорщиков из королевского списка?

Принцесса язвительно посмотрела на Селену и принялась хрустеть хлебом.

— А что ты хочешь от меня услышать?

Селена размешивала сахар, избегая смотреть на Нехемию.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и ответила на один вопрос. Считаешь ли ты оправданной такую плату за свою свободу?

— Ты поэтому в последние дни стала такой раздраженной?

Нехемия бросила недоеденный ломтик.

— Как я могу рассказать своим родителям о тебе? Какие доводы приведу, чтобы убедить их, что моя дружба с королевской защитницей — занятие достойное? Поверят ли они, что твоя душа не наполнилась чернотой?

Слова «королевская защитница» она намеренно произнесла по-адарлански, выплевывая их, как капли яда.

— Я и не знала, что дружба со мной требует родительского одобрения, — тихо сказала Селена.

— Ты имеешь силу и знания, однако служишь ему. Служишь, не сомневаясь в том, что делаешь. У тебя все подчинено единственной цели — твоей свободе.

Селена покачала головой и отвернулась.

— Ты отворачиваешься, потому что я говорю правду.

— А что плохого в моем стремлении к свободе? Может быть, я мало выстрадала, чтобы заслужить право на свободу? И что такого, если мой путь к свободе не усыпан благоуханными цветами?

— Элентия, я не отрицаю, что ты много страдала. Но не ты одна. Страдальцев — тысячи, и у многих страдания потяжелее твоих. Они тоже заслуживают свободы. Однако они не продались королю. С каждой новой жертвой, убитой тобой, я нахожу все меньше и меньше причин оставаться твоей подругой.

Селена с шумом бросила ложку на стол и отошла к камину. Ей хотелось в клочья изодрать шпалеры и картины, разбить и раздавить безделушки, которыми она пыталась украсить свою спальню. Но больше всего ей хотелось, чтобы Нехемия перестала видеть в ней чудовище, подобное тому, что восседало на стеклянном троне. Она глубоко вздохнула и прислушалась. Сейчас они с Нехемией были вдвоем.

— Я никого не убивала, — все так же тихо сказала она.

— Что?

— Я никого не убивала.

Селена осталась там, где стояла. Ей требовалось это расстояние, разделявшее ее и Нехемию.

— Я имитировала убийства этих людей и помогла им бежать.

Нехемия провела руками по лицу, размазав золотистую пудру на веках. Ее красивые темные глаза округлились.

— Ты не убила никого из тех, кого король приказывал тебе убить?

— Никого.

— А что будет с Аркером Фэнном?

— Аркеру я предложила сделку. Я дам ему время до конца месяца. Пусть приведет свои дела в порядок. Потом я имитирую его убийство, а он скроется из города. За это он предоставит мне сведения о настоящих врагах короля.

Селена решила ограничиться этим. О замыслах короля и о ее путешествии в катакомбах под библиотекой она расскажет Нехемии потом. Сейчас принцесса забросает ее вопросами, на которые Селене не хотелось отвечать. Да и не на все вопросы она могла ответить.

Нехемия поднесла к губам чашку. У нее дрожали руки.

— Если король узнает, он тебя казнит.

Селена повернулась к окну. Невзирая на мороз, утро было солнечным и красивым.

— Я знаю. Тебя и это не устраивает?

— Дело не во мне. А что ты собираешься делать со сведениями, которые получишь от Аркера? И какого рода эти сведения?

Селена вкратце рассказала ей о кучке людей, вознамерившихся возвести на престол исчезнувшую, а теперь объявившуюся наследницу королевской власти Террасена. Пришлось рассказать и про Дависа. Лицо Нехемии сильно побледнело. Когда Селена закончила рассказ, принцесса торопливо глотнула остывшего чая и спросила:

— Ты доверяешь Аркеру?

— Думаю, он достаточно дорожит своей жизнью, чтобы меня обманывать.

— Но ведь он — куртизан. Интриги у них в крови. Я бы поостереглась ему доверять.

Селена вернулась за стол. Быстроногая вновь ткнулась в ее колени.

— Я — ассасин, но ты мне доверяешь.

— Это не одно и то же.

Селена обернулась на шпалеру, заставленную комодом:

— Я и так рассказала тебе достаточно, чтобы отправиться на виселицу. Но есть еще кое-что.