– Что он ещё сказал, Карин? – её вопрос нагло проигнорировали, но проскользнувшую улыбку Карина успела разглядеть.

Ничего, она ещё заставит его вернуться к этому разговору!

– Берронс говорил о каком-то договоре с Лореной. То, как он велел ей не сметь портить лицо, звучало как-то странно. У меня сложилось впечатление, что они задумали что-то нехорошее…

– Послушай, – Натан внезапно подошёл к Карине вплотную и положил руку на плечо.

Его пальцы гладили её, но лишь желая успокоить, не больше. Девушка почувствовала это и не отодвинулась.

– Я вовсе не хотела сказать, что Лорена делала это всё намеренно, я не хотела обидеть тебя… я… – Карина осеклась и умолкла.

– Послушай, – продолжил говорить Натан, – мой человек разбирается со всеми этими вопросами. Я хочу, чтобы ты…

– Чтобы я, что? – взволнованно прошептала Карина.

– Чтобы ты была далеко отсюда, – Амеди проговорил так тихо, к тому же в дверь постучали, и она не могла быть уверена в том, что услышала.

Хозяин дома напустил на себя обычную невозмутимость и разрешил войти. Он спрятал руку, которой только что гладил её, в карман светлых брюк и поприветствовал Диверо, заглянувшего в комнату. Мужчина тепло поздоровался с девушкой, затем молча кивнул своему хозяину. Тот понял этот знак и без слов, намереваясь выйти в коридор.

– Сейчас я должен вернуться к делам, Карин. Увидимся за ужином, – Натан вышел, оставляя её одну в собственной комнате.

– Прекрасно… – девушка вышла следом, но коридор уже был пуст.

Оставалось лишь отправиться в полюбившуюся библиотеку и ждать дальнейших распоряжений хозяина дома, коротая время за очередной книжкой.

***

Натан сел в своё кресло, ожидая, пока Диверо отчитается в проделанной работе.

– Что с журналом? – поинтересовался Амеди.

– Горничная утверждает, что никакой почты не было, и она не видела его. Мать тоже была возмущена предположением, что это она дала журнал дочери. Кричала, что никогда бы не навредила своему чаду. Доминик утверждает, что просто пригласила госпожу Лорену в дом, когда вы должны были приехать. И если бы знала, что такое случится, то и не сделала этого. Я склонен ей верить в данной ситуации.

– Что ещё ты нашёл в доме? – мрачно отозвался Натан.

– Ничего. Всё убрано начисто, – Диверо пожал плечами под тёмным пиджаком, – никаких личных вещей, будто только что под ключ сдан.

– Густаво… – губы хозяина дома изогнулись в холодной усмешке.

– После стольких лет работы в полиции, я могу утверждать, что это не безумный фанат. Кто– то целенаправленно хотел убить Лорену Сириль. Зачем, я пока не знаю, – проговорил Диверо, – почту в дом не приносили, в этом не было нужды. В доме одна горничная. Женщина работает на Сирилей уже больше тридцати лет. Густаво доверяет ей полностью. Причин вредить Лорене у неё нет. По крайней мере, я не выявил таковых.

– Что ты скажешь по поводу всех трёх случаев? – поинтересовался Натан у помощника.

Он поправил бандаж и еле заметно поморщился от приступа боли.

– Либо первые две попытки были совершены для отвлечения внимания, либо убить вас на дороге пытался совсем другой человек, – ответил Диверо.

– Ты проверил, где был в ту ночь Берронс?

– Да. В клубе, – ответил помощник, – есть куча свидетелей.

– Метью?

– Пил один. Ездил в «Энген-ле-Бен».

– Сколько он проиграл на этот раз? – холодно осведомился Натан.

– Семьдесят тысяч.

Амеди поджал губы и шумно вдохнул:

– В казино подтвердили время, когда он там находился?

– Нет. Говорят, что господин Сириль то появлялся, то уходил, – продолжил отчёт Диверо, – потом едва в драку не ввязался, и его попросили покинуть зал.

– Во сколько это было?

– Около двух часов ночи.

– Ясно… по поводу двух первых попыток, – Натан сел удобнее, и кресло скрипнуло кожаной обивкой, – предположим, что всё обстоит иначе. Рассмотри всё с тем расчётом, что они были разыграны.

Голос Натана глухо звучал в комнате.

– Вы предполагаете, что они были подстроены самой госпожой Лореной? – этот вопрос дался помощнику с трудом, поскольку хозяин стал темнее тучи.

– Вполне в стиле этой женщины, – задумчиво отозвался Амеди, – проверь, где был Берронс во время обоих случаев.

– Сделаю, – Диверо расслабил узел галстука.

ГЛАВА 10

– Девочка моя, дорогая моя, ты не забыла о сегодняшнем дне! Ты не забыла! – с ахами и вздохами, неизвестный худосочный мужчина попытался поцеловать её в обе щёки, к ужасу Карины оставляя на них след от блеска с запахом персика.

Кто этот мужчина? Это же мужчина? Блестящие, идеально уложенные тёмные волосы, аккуратными прядками обрамляли его лицо. Маникюр на ногтях… Незнакомец потёр виски пальцами, при этом отставляя мизинцы, словно дама средних веков и снова вздохнул. Теперь он прижимал ладони к груди, из которой прямо-таки вырывалось его трепетное сердце.

– Нужно столько успеть… – потянул он театрально трагично, затем снова поглядел на растерянную «модель», – девочка моя, ты смотришь на бедного Себа̀стиана так, будто не узнаёшь его!

Через секунду мужчина готов был расплакаться, обмахиваясь ладонями.

– Извините, я немножко рассеянна после некоторых событий… – пробормотала Карина.

– О, я понимаю, дорогая! – Себастиан ахнул, склоняясь к девушке, и указательным пальцем ткнул себе в сторону глаза, – у меня тушь потекла, да?

– Нет… – нервно улыбнулась Васнецова.

– Это всё так ужа-а-асно! Я бы умер… – подвёл внезапный итог мужчина, расправляя нежно-розовый шейный платок, – но сегодня по плану: малыши, кружева, и баночки…. Ах… не подведи!

– Я постараюсь, – Карина заставила себя стоять на месте и не сбежать в неизвестном направлении.

Натан, ты негодяй…

– Как себе хочешь, но мне нужен ангел, – продолжил повествовать Себастиан, – я предлагал тебе: сходи в церковь, почитай Библию… не знаю, короче, ты должна меня удивить. Сама знаешь как нам это нужно-о-о!

– Я постараюсь… – несчастно кивнула девушка.

Сейчас Карина прикидывала, как быстро окружающие люди поймут, что она самозванка или посчитают, что просто крепко ударилась во время аварии. Лучше бы второе…

– Я знаю, «это» не твоё, но нам «это» просто необходимо, – жестикулировал Себастиан, направляясь к своему рабочему месту.

По всей видимости, мужчина был визажистом, так предположила Карина.

– По последнему опросу твой имидж слегка просел. Больше семидесяти двух процентов женщин в категории восемнадцать – тридцать, считают тебя стервой и желают удачи этому маньяку… – продолжил жаловаться Себастиан.