козы, скакали по неровной местности, с удивительной ловкостью и проворством унося с собой десантные орудия.

Но и в воздухе не дремали.

Лишь только японский отряд добрался до берега и разместился по шлюпкам, воздушный корабль появился почти над самыми их головами.

Японцы со всех сил налегли на весла.

В это время Верлов подскочил к краю площадки, где закреплялись закрепы воздушных торпед.

Но вдруг он раздумал.

– Не стоит зря тратить торпед! – сказал он. – Мы летим слишком высоко, и поэтому по такой цели, как маленькие шлюпки, легко промахнуться. Спуститься же ниже – нельзя, так как нас расстреляют с крейсера из дальнобойных орудий. Надо бить наверняка, да, кстати, следует нам всем сделать и подводную пробу.

Бромберг одобрительно кивнул головой.

Один Чи-Най-Чанг не одобрял этого плана.

Он весь дрожал от сознания близости своего кровного врага и умолял Верлова бросить хоть одну торпеду.

Однако Верлов наотрез отказался исполнить его просьбу, заметив с улыбкой, что скоро и без того все враги будут отправлены на тот свет.

– Дайте тихий ход! – обратился он к инженеру. – Надо скрыть от них быстроту нашего хода. Пусть вообразят, что на быстроходном крейсере они смогут удрать от нас. Иначе они не поднимут якоря, а снова высадятся на берег, бросив крейсер, и тогда нам не победить их. Наши торпеды ведь не проникнут в пещеры, куда они засядут, а в лесу мы для них еще более безопасны.

– Вы правы! – ответил инженер, нажимая рычаг.

Внизу японцы гребли изо всех сил, постоянно поглядывая наверх.

Но воздушный корабль постепенно отставал от них.

Вот шлюпки подошли к крейсеру, люди быстро вбежали по трапу, шлюпки живо были подняты на шлюпбалки, и с правого борта грянул орудийный выстрел, вероятно, сделанный для острастки, так как шрапнель разорвалась на порядочном расстоянии от воздушного корабля.

– Поднимитесь еще выше и тем же ходом станьте в зените крейсера! – сказал Верлов. – Если они не захотят удирать, то надо будет их заставить сделать это, хотя бы и потеряв напрасно пару торпед.

Инженер стал подниматься.

На японском крейсере, вероятно, заметили намерение врага.

Конечно, орудия не могли достать воздушного врага на его предельной высоте, тогда как сверху можно было беспрепятственно бросать торпеды с любой высоты и притом совершенно безнаказанно.

Для военного судна оставалось единственное спасение – удирать, пока воздушный корабль не станет над ним.

На палубе поднялась возня, загремели лебедки, и крейсер, подняв якорь, полным ходом понесся в открытое море.

– Остановите подъем. Преследуйте японцев, но таким ходом, чтобы расстояние между ними и нами понемногу увеличивалось. Пусть вообразят, что можно от нас уйти. Я хочу дать им уйти подальше в открытое море и тогда нагрянуть на них, – проговорил Верлов, следя глазами за неприятельским судном. – Оставьте на вахте Чи-Най-Чанга, а сами отдохните. Нам с вами предстоит еще порядочная работа. За три часа неприятельское судно удалится от берега миль на семьдесят пять, то есть верст на сто, и тогда вряд ли они доплывут до берега.

Оставив на вахте Чи-Най-Чанга и дав ему точные инструкции, мужчины удалились в каюту.

Взволнованная и перепуганная всеми событиями дня, Вера быстро подошла к Верлову.

– Ради бога… чем все это кончится? Что хотите вы делать? – прошептала она с тревогой.

– Не бойся ничего, дорогая! – едва слышным шепотом ответил ей Верлов. – Мы должны уничтожить врага, иначе он уничтожит нас. Не бойся – мы в полной безопасности! Мы ляжем немного отдохнуть, а ты с Нянь-Си займись разборкой драгоценностей.

Проговорив это, Верлов расстелил на полу в мужском отделении походный матрац и лег спать.

Суравин и Бромберг молча последовали его примеру и вскоре за занавеской послышалось ровное дыхание заснувших людей, утомленных утренней работой.

XX

Верлов проснулся первым.

– Ого, мы спали ровно два с половиной часа! – проговорил он, взглядывая на часы и быстро вскакивая на ноги. – Пора приниматься за дело; они отошли уже достаточно от берега.

Он разбудил товарищей, и все трое вошли в женскую половину, где молодые девушки разбирали драгоценности.

Они уже рассортировали камни, и теперь они сверкали, грудами насыпанные в деревянные коробки.

Золотые вещи старинной работы, украшенные разноцветными камнями, красиво расставленные, сверкали и искрились большой горкой.

Проходя мимо этих драгоценностей, мужчины не могли удержаться от невольной самодовольной улыбки победителей, завладевших тем, к чему стремились так долго и упорно.

Войдя на палубу, Верлов взглянул на расстилавшееся под ними море.

Японский крейсер полным ходом удирал от них, и до него было не менее десяти верст, так что он походил на маленькую черную черточку, от которой тонкой струйкой шел дым.

– Полный ход! – скомандовал Верлов. – Обойти его придется справа, вне сферы артиллерийского огня!

Инженер отстранил китайца от машины, и «Владыка» понесся словно ураган, забирая вправо.

Ветер резал лицо и свистел в снастях.

Прошло не более трех четвертей часа, и «Владыка» очутился сбоку неприятельского судна, в расстоянии тех же десяти верст от него и на высоте трех тысяч футов над уровнем моря.

– Спускаться в море! – крикнул Верлов.

Белые крылья умерили движение, и «Владыка» стал быстро спускаться к воде.

Теперь и на крейсере заметили невозможность спасения.

Военный корабль быстро повернулся и полетел к берегу.

Но теперь было уже поздно и спасения не было.

Тихо и плавно «Владыка» спустился на воду, и его гигантские крылья, медленно свернувшись, улеглись на верхней части корпуса.

Верлов остался на верхней площадке у телефона, отослав Бромберга вовнутрь каюты, куда вскоре обещал явиться и сам.

– Держите полный ход, приготовьте мину и слушайте в телефон моих указаний. Управлять кораблем, пока он не под водой, я буду сам, верхним рулем.

– Есть! – по-матросски ответил Бромберг, сделавшийся вдруг серьезным и сосредоточенным, удаляясь в каюту вместе с Суравиным и Чи-Най-Чангом.

Верлов стал на руль, взяв в руку телефонную трубку и не спуская глаз с неприятельского судна.

Винты под водой заработали со страшной силой, и «Владыка» стрелой понесся по гладкой поверхности моря, направляемый твердой рукой прямо на японский крейсер.

Сначала от крейсера виден был лишь дымок, потом показались мачты, и наконец постепенно вырисовался весь корпус.

Но вот, когда «Владыка» приблизился к крейсеру на четыре версты, с левого борта грянул выстрел.

Верлов быстро осмотрел наблюдательную трубку и спустился в каюту, закрыв за собою люк, который закупоривался совершенно герметически, благодаря чему вода никак не могла просачиваться внутрь судна.

– Начали пристрелку! – крикнул он Бромбергу. – Спускайтесь под воду на трехаршинную глубину и сделайте зигзаг, чтобы сбить неприятеля.

Тут только Верлов заметил, что все, не