К этому Неру добавляет: «Существовала очень остроумная система быстрой передачи новостей и сведений о рыночных ценах. Крупные фирмы часто получали сообщения даже о происходивших войнах задолго до того, как соответствующие депеши поступали в конторы Ост-Индской компании».

Не кто иной, как будущий покоритель значительной части Индии генерал Клайв уже в 1757 г. писал о городе Муршидабад в Бенгалии, что он «так же велик, многолюден и богат, как Лондон, с той разницей, что в первом из них имеются лица, обладающие неизмеримо большим богатством, чем во втором».

Теперь понятно, почему в такой стране иностранные купцы, не одни англичане, пребывали в положении мелких шестерок. Индийские власти прекрасно понимали, что в любой момент могут вышвырнуть любого из них за дверь, как нашкодившего кота, – и на смену с превеликим рвением набежит толпа новых, отпихивая друг друга локтями и оттаптывая ноги…

Понемногу Компания стала прирастать землицей. На Коромандельском берегу она в 1630 г. построила форт, названный именем Святого Георгия, небесного покровителя Англии (сейчас на этом месте город Мадрас, форт более-менее сохранился и служит одной из туристических достопримечательностей). В 1661 г. португальцы, когда выдавали замуж за короля Карла Второго свою принцессу Екатерину из династии Браганца, в качестве приданого (точнее, его части) отдали и остров Бомбей, отделенный от материка узким проливом. Карлу этот остров был совершенно ни к чему, в хозяйстве был совершенно не пригоден, и король передал его Компании. Англичане построили форт и там. И, наконец, в 1690 г. возвели третий – на восточном берегу реки Хугли, где сейчас город Калькутта. Ну а напротив одноименного островка впоследствии возник Бомбей.

(Вообще-то индийцы переименовали и Бомбей, и Мадрас, и Калькутту, но я, честно говоря, плохо запоминаю новые названния. Давно живу, привык к старым.)

Как видим, кое-каким хозяйством Компания в Индии обзавелась. Вот только ее положения «под нижними нарами» это, в общем, не изменило. По-прежнему торговать они могли только с разрешения императора, который в любой момент мог и передумать, а его наместники и другие крупные чиновники на местах, видя великолепную возможность нажиться, драли с англичан три шкуры при любой возможности. Сохранились слезные жалобы руководства Компании в Лондон на индийских губернаторов: «Губернаторы… ловко третируют нас, вымогают все, что им захочется… осаждая наши фактории и останавливая наши суда на Ганге. Они… будут так поступать и впредь до тех пор, пока мы не дадим почувствовать свою власть, поскольку за нами истина и правосудие».

Все это были пустые фантазии: никакой власти у Компании в то время не имелось, а правосудие было исключительно индийское, склонное мирволить в первую очередь своим, а не всяким там заезжим приблудышам. Ну а «истина», как известно испокон веков, – вещь абстрактная и бессильная до тех пор, пока не подкреплена солидной военной силой (которой у Компании еще не имелось).

Лондон ничем помочь не мог, и все слёзницы сочинялись зря. В 1661 г. Карл Второй сам был изрядно унижен индийцами: решив воскресить славные традиции Елизаветы, он послал пиратствовать в Индийском океане четыре военных корабля. В Красном море они захватили два индийских торговых судна, ограбили дочиста, а пассажиров долго пытали, выясняя, не припрятали ли те что-то ценное в каких-то корабельных тайниках.

Тогдашний Великий Могол (а они в XVII в. все до одного были мужиками крутыми) рассвирепел не на шутку: как смеют так поступать с его подданными жители какого-то захолустного островка, которые могут предложить исключительно подстилки для слонов?! В Лондон отплыл императорский посланец с натуральным ультиматумом: либо островитяне возместят все убытки, либо все до одного английские купцы будут вышвырнуты из Империи и никогда не допущены назад. Карлу Второму пришлось извиниться в длинном и витиеватом послании, уверять, что все произошло по какому-то недоразумению, и выплатить 370 000 компенсации (я не помню точно, в фунтах или рупиях, но по-любому тогдашняя рупия была увесистой серебряной монетой, ничем не уступавшей по ценности фунту).

Какие там «власть и законность», о которых из чистой бравады писали в своей жалобе люди Компании… На деле им приходилось форменным образом раболепствовать перед императором, преподносить ему дорогие подарки, виться мелким бесом перед индийскими сановниками, то и дело совать им немаленькие взятки. Надменные властители в других частях света, в Империи англичане смотрелись жалкими, убогими просителями, и это продолжалось очень долго…

Ну и конкуренция со стороны других европейцев. Французы особых хлопот не доставляли: в полном соответствии с тогдашними французскими установлениями парижской Ост-Индской компанией заправляли не купцы или финансисты, а не понимавшие в коммерции ни уха, ни рыла, зато обладавшие длиннейшими дворянскими родословными и высокими титулами благородные господа. Озабоченные в первую очередь не пошлой, вульгарной «торговлишкой», а территориальными захватами. Надо отметить, что это у них получалось довольно неплохо: к середине XVIII в. французские войска (гораздо более превосходившие индийские по боевой выучке) захватили у Империи не такие уж и маленькие области. Какими бы крутыми ни были Великие Моголы, их военная отсталость от Европы была значительной…

В 1747 г., охваченные этаким головокружением от успехов, французы решили взяться и за англичан, благо в Европе шла очередная война, на сей раз за австрийское наследство, где англичане и французы оказались во враждующих лагерях. Лихим налетом французы захватили форт Святого Георгия, и над ним взвилось белое знамя с тремя золотыми лилиями. Правда, через год война завершилась миром, по условиям которого французам пришлось форт вернуть…

Стоп, стоп! Пожалуй, мы изрядно забежали вперед. Следует вернуться на полсотни лет назад, в начало столетия.

И даже раньше – на несколько десятилетий.

Французы, как только что говорилось, серьезной конкуренции в области бизнеса не представляли. В отличие от голландцев, пребывавших в коммерческих делах по самые уши. Вот эти конкурентами были серьезнейшими и опасными – в прямом смысле слова, как мы увидим вскоре.

Дело в том, что первые лет двадцать Компания занималась исключительно пряностями, добывавшимися на островах Индийского океана. В это время они-то и приносили Компании до четверти доходов, а экспорт индийских тканей был пока что занятием побочным. Однако на Островах Пряностей очень уж прочно сидели голландцы. Это сегодня голландцы считаются самыми спокойными людьми в Европе, этаким олицетворением флегматичности, а голландцы XVII в. были ребятами буйными, законченными отморозками. В наше время невозможно представить, чтобы где-нибудь в Роттердаме или Вене толпа менеджеров компании БМВ, вооружившись бейсбольными битами, напала на конкурентов из «Тойоты» и крепко настучала им по организму. В XVII столетии нравы в бизнесе были гораздо более незатейливыми. Когда в 1623 г. на Амбоине, одном из Островов Пряностей, какая-то сделка с участием англичан пришлась не по вкусу голландцам, они глазом не моргнув ухайдокали до смерти сразу десять негоциантов из Компании. Оставшихся в живых было слишком мало, чтобы накидать голландцам в ответ, и они убрались восвояси.