— Я всегда верила в то, что ради близкоготы расшибешься в лепешку, а ближе нашей семьи у тебя никого нет. Я знала, что уменя надежный тыл, что мне в этой жизни бояться нечего. А теперь… Теперь я ужеи сама не знаю, во что мне верить.

— Алиса!

— Что?

Ты думаешь, что говоришь? Даже сейчас тыговоришь только о себе, но совершенно не думаешь обо мне. Ты представляешь,каким ударом для меня было то, что произошло с нашей семьей?! Я чуть не потерялрассудок от всего, что мне довелось про тебя услышать и узнать! — вскричалмой муж и вновь налил себе виски. — Я не говорю, что тебе было легко, но мнетоже было тяжело до жути. Стае каждый день канючит, спрашивает, где ты и когдаты вернешься, а я не знаю, что ответить.

— Что ты ему сказал?

— Сказал, что мама улетела в длительнуюкомандировку.

— Странно, что ты не сказал емуправду, — вырвалось у меня.

— Да ты что, в своем уме или нет?

— Я уже не знаю, что и думать. Глядя нато, с какой страстью ты прикладываешься к виски, у меня создается впечатление,что ты только и делал в мое отсутствие, что постоянно пил.

— Это неправда, Алиса! А как ты хочешь,чтобы я реагировал на то, что моя жена убила своего любовника?!

Последние слова моего мужа окончательно вывелименя из себя, и, выплескивая накопившиеся во мне негативные эмоции, я что былосилы ударила кулаком по стене. Удар получился настолько сильным, что я дажезастонала от боли, но, не обращая внимания ни на боль, ни на сидящего напротивменя мужа, принялась колотить стенку, как сумасшедшая. Андрей быстро вскочил сосвоего места, оттащил меня от стены и попытался хоть немного меня успокоить.

— Алиска, ты что, с ума сошла?!

— Сошла!

— Ты сейчас Стаса разбудишь! Немедленноуспокойся!

Произнесенное имя сына тут же привело меня вчувство. Я положила голову на плечо мужу и всхлипнула.

— Андрей, как ты мог в это поверить? Ктоугодно, но только не ты! Как ты мог! Какой, к черту, любовник? Какое убийство?С тех пор, как я узнала тебя, у меня никого не было.

— Тебя оклеветали?

— Да.

— А кто?

— Я сама не могу разобраться, кому этонужно и кто за этим стоит. Но самое страшное в этой истории — то, что во мнемог усомниться самый дорогой, близкий и любимый мной человек! Жили мы себежили, добра наживали, сына растили, а тут хлоп — и такое несчастье. И первый,кто мне не поверил и во мне усомнился, — это ты. Неужели вместе с темисловами, которые ты обо мне услышал, умерла твоя любовь? Почему она умерла? Отчужих лживых слов, от усталости? Знаешь, а ведь это предательство. Получается,что близкие люди предают именно в самый трудный момент твоей жизни, когда тыменьше всего этого ждешь. Они предают тогда, когда тебе тяжело, когда тыбеззащитен перед обстоятельствами. Я не жду никаких объяснений. Я понимаю, чтоты меня больше не любишь. У каждого третьего осужденного, имевшего до арестасемью, она распадается. Но обычно семьи распадаются, когда начинаются годызаключения. Когда проходят годы, но не месяцы! И все же ни в коем случае тебяне осуждаю. Я все понимаю. Ты не из тех, кто сможет мне сказать что-то в глаза.Ты никогда и ничего мне не скажешь. Ты слишком для этого деликатен. Я просточувствую, что осталась теперь одна. Одна — со своим горем, со своей бедой и сосвоими проблемами. Говорят, что нельзя расстраиваться из-за того, что тебябросили так быстро. Тот, кто бросил тебя сегодня, бросил бы тебя и завтра.Раньше — даже лучше. Если ты смог вычеркнуть меня из своего сердца за парумесяцев, то, конечно же, ты бы смог вычеркнуть меня из своего сердца и занесколько лет. Все это слишком печально, но такова жизнь.

— Алиска! — Муж потряс меня за плечии возбужденно заговорил: — Ты слишком рано делаешь выводы. Для того чтобыделать хоть какие-либо выводы, встань, пожалуйста, на мое место.

— Знаешь, лучше оказаться на твоем месте,чем на моем.

— Может быть. Ты попала в беду, и тывправе так рассуждать. Но каково было мне?! Я же места себе не находил! Яволосы на себе рвал! Самое страшное — это находиться в состояниинеопределенности, неизвестности. Ты тогда так быстро вылетела из Египта… И самана себя навела подозрения. А затем эти факты… Что мне только не довелось протебя услышать!

— Но как ты мог поверить? Ведь я твояжена. Ты должен верить мне и никому больше.

Сюда ко мне приходил следователь. Соседи спервого этажа опознали убитого мужчину, именуемого твоим любовником. Онисказали, что он часто сюда приезжал, сидел в машине и смотрел на твои окна.

— Откуда соседям знать, на чьи окнасмотрел приезжающий сюда мужчина?! У соседей что, глазомер не такой, как у всехлюдей? Это же все выдумка! Даже если сидит в машине на улице какой-то мужчина,то разве можно узнать, куда он смотрит? С чего вдруг все решили, что мужчинаприезжал именно ко мне, если меня с этим мужчиной никто даже рядом не видел? Ядолго об этом думала и пришла к выводу, что мужчина приезжал вовсе не ко мне, ак кому-то другому.

— Но соседи с первого этажа…

— А что соседи? Их подкупили, вот и все.Дали им денег.

— Что, всем соседям?

— Не знаю. Это я так, предполагаю.

— Ты хочешь сказать, что это совпадение?Соседи видели, что убитый мужчина часами сидел у нашего дома, а затем тысовершенно случайно встретилась с ним в Египте?

— Действительно нелепое совпадение. Носовпадение! — усталым голосом ответила я. — Андрей, я в самом деле незнала убитого мужчину и никогда не была знакома с ним ранее. И уж тем более яникого не убивала! Мне надоело уже повторять одно и то же. И я еще должнаповторять это не кому-нибудь, а тебе! Неужели ты мне не веришь?

— Верю.

— Тогда почему ты себя так ведешь?

— Как?

— Так, будто я оправдываюсь перед чужимчеловеком.

Андрея слегка затрясло, и он прижал меня ксебе.