— Напрасно вы так поступили, — со вздохом попеняла Джеймсу Алисия.

— Почему вы так считаете, леди Карберри?

Обида комком застряла у Алисии в горле.

— Да потому, что она понимает ваши правила игры и охотно готова им следовать.

— А как вам хотелось бы, чтобы я себя вел, леди Карберри?

— Осмотрительно! — гневно воскликнула Алисия. — Чем докучать мне ничего не значащим флиртом, лучше оказывайте знаки внимания леди Коринне!

Джеймс рассмеялся.

— Неужели мое ухаживание вам так неприятно?

Алисия осуждающе посмотрела на него.

— Ваша репутация известна, и ни одна здравомыслящая женщина не станет воспринимать вас всерьез!

От подобной откровенности мисс Френшем, стоявшая позади, даже охнула.

— Вы чересчур жестоки, леди Карберри! Но вы меня убедили, и ваше желание для меня закон! — Он насмешливо поднял руки, как бы сдаваясь. — Желаю вам доброй ночи!

Он шел по улице в сторону «Уайтса»[11], и единственным утешением для Алисии было то, что леди Коринна удалилась в противоположном направлении.

Джеймс поймал Алисию на слове и продолжал ухаживать за леди Коринной До, которая ровно через неделю перестала на него дуться. Обычно пренебрежительная со своими поклонниками, ее светлость на этот раз оказалась сама одержима страстью — во всяком случае, так говорили злые языки. Что касается Джеймса, его чувства для сплетников были тайной. Он упорно сопровождал леди Коринну на вечеринках, раутах, званых приемах и пикниках. Порой манеры леди До смахивали на поведение куртизанки, а не супруги лорда. Светское общество получало от разворачивающегося действия немалое удовольствие. «Спектакль, да и только», — заявила леди Стэнсфилд.

Алисия несколько раз встречала Джеймса в театре и на балах и даже танцевала с ним. Дважды он пригласил ее прокатиться в коляске по парку, в то время как леди Коринну видели гуляющей с ним по крайней мере три раза на неделе.

Сплетни о Джеймсе и Алисии постепенно прекратились, поскольку было ясно, что он увлечен леди Коринной. А Алисия молча страдала.

На людях они общались и говорили обо всем, начиная от его впечатлений от Лондона после долгого отсутствия и кончая последними шокирующими стихами лорда Байрона. Но их беседы не носили личного характер. Джеймс вел себя безупречно, а Алисия сердилась, хотя и понимала: она сама этого хотела. Ее одолевали боль и ревность — ведь леди Коринна решилась предложить ему нечто большее, чем безобидный флирт…

В довершение всего за ней стал настойчиво ухаживать капитан Уикфорд. Вначале ее это позабавило и даже немного утешило, но затем внимание Уикфорда сделалось не в меру навязчивым, и Алисия стала подумывать о том, как бы от него отделаться.

Домашние дела не могли развеять ее печаль. Однажды утром она сидела, просматривая счета. Появился дворецкий Фордайс.

— Прошу прощения, мадам, — произнес он. — Я должен извиниться за то, что не сказал вам этого раньше. Это мое упущение. — Он смущенно откашлялся. — Когда вас не было в городе, приходил ваш кузен мистер Броузли.

Алисия удивилась. Джошуа обычно появлялся не чаще чем два раза в год.

— Светский визит кузена Джошуа? Чего он хотел, Фордайс? Денег, наверное? — осведомилась она.

— И да, и нет, мадам. — Лицо Фордайса приобрело печальное выражение. — Он упомянул о деньгах, но не думаю, что они являлись основной причиной его визита. Мистер Броузли был пьян. — Тактичный Фордайс снова смущенно кашлянул. — Он настаивал на том, чтобы увидеть вас, а когда я объяснил ему, что вас нет дома, то стал просить меня позволить ему остаться. — Помолчав, Фордайс продолжил: — Я решил, что с моей стороны это будет неосмотрительно, мадам. Надеюсь, что я поступил правильно, отказав ему.

— Несомненно, Фордайс, — подтвердила Алисия, поскольку Джошуа вполне мог что-нибудь стащить. Несколько лет назад он воспользовался тем, что Алисия уехала в Брайтон[12], и поселился у нее со своими приятелями. Его потом пришлось выгонять силой, а от беспорядка, какой он устроил в доме, Алисия пришла в ужас. Правда, потом Джошуа явился с огромным букетом цветов и извинениями. Алисия понимала, что с его стороны это сплошное притворство, но простила.

— Миледи, мне показалось, что мистер Броузли был сильно испуган, — поколебавшись, сказал Фордайс. — Я подумал, что он проигрался в карты и хочет скрыться, так как он отчаянно сопротивлялся, когда мы с Досоном не стали пускать его в дом.

— Он оставил какую-нибудь записку? — спросила Алисия.

— Нет, мадам. Он был настолько пьян, что говорил невнятно. Я лишь понял, что он приходил, чтобы вас предупредить.

— Предупредить? — недоуменно спросила Алисия.

— Да, мадам. Правда, о чем, мистер Броузли не уточнил. Как я уже говорил, он был чем-то сильно испуган и понесся по улице, словно за ним гнались черти!

Алисия удивилась тому, что степенный дворецкий употребил такое красочное сравнение.

— Фордайс, пошли кого-нибудь разыскать мистера Броузли.

Теперь удивился Фордайс, но вида, естественно, не подал. Он не помнил такого случая, чтобы леди Карберри искала своего кузена.

— Хорошо, мадам, — почтительно ответил он. — Но где искать мистера Броузли?

Алисия с досадой вздохнула.

— Пошли Фредерика сначала в «Перышки», а затем в «Гинеи», — сказала она и представила себе, в какой ужас пришла бы бабушка, если бы услыхала, как ее внучка упоминает публичные дома Лондона. — Если Джошуа там не окажется, можно спросить у служанки, которая… — Алисия замолчала, увидев полный ужаса взгляд Фордайса. — Во всяком случае, она должна знать, где сейчас обретается Джошуа.

Фордайс молча поклонился и вышел. Алисия едва не рассмеялась. Порой чопорность дворецкого была просто нелепа! А дело заключалось в том, что именно Фордайс впустил в дом вышеупомянутую служанку, которая в прошлом году пришла к Алисии требовать денег для себя и ребенка, заявив, что отец ребенка — Джошуа. Алисия дала ей денег, хотя девица в результате призналась, что ребенок, возможно, и не от Джошуа.

На следующий день Фредерик нашел служанку, и она, ругая Джошуа за то, что он не появлялся уже семь недель и не оставил ей ни пенса, сказала, чтобы Фредерик поискал его на квартире в Дептфорде.

Теперь Фредерик, теребя в руках шапку и красный от волнения и смущения, поскольку чувствовал себя в своей тарелке лишь в конюшне, стоял перед Алисией в библиотеке.

— Простите, мэм, что я принес такие плохие новости. Я просил мистера Фордайса все вам рассказать, но он велел мне это сделать самому. — Фредерик замолчал и уставился на ковер, а когда Алисия пригласила его сесть, то устроился на краешке стула с таким несчастным видом, словно ожидал, что сиденье под ним сейчас взорвется.