Командир прошел в салон второго класса. Больше сотни людейсамых разных наций томились в креслах. Все уже устали от столь долгого полета.Спортсмены, туристы, монашки, бизнесмены средней руки, компания хиппи… Вот,пожалуй, один подозрительный тип — узкоглазый, с тяжелой нордической челюстью…Что-то почти неуловимое в облике сближает его с теми холоднокровными гадами, скоторыми жизнь не раз сталкивала Б. Ф. Аллигейтера. Но рядом с ним сидиткакой-то славный мальчишка, лобастый, ясноглазый крепыш, и они мирно беседуют.Вряд ли этот паренек из мафии…

Командир прошел через весь салон и остановился в багажномотделении. Туда же скользнул старший стюард Карриган, похожий надрессированного павиана.

— Кажется, все в порядке, чиф? — сказал он, широкоулыбаясь.

Командир заглянул в рыжие глаза своего старшего стюарда. Вотсамая темная личность на борту. Кто он: агент Интерпола, гангстер, человек ЦРУ,контрабандист? Черт бы побрал этот шпионский, шпионский, шпионский, тайный,порочный, блудливый мир! То ли дело простой голубой цвет стратосферы.

— Все в порядке, Карриган, — буркнул командир.Между тем лобастый, ясноглазый крепыш (читатель, конечно, уже догадался, ктоэто!) обратился к своему спутнику:

— Я, пожалуй, сосну часок перед прилетом, мистер Чанг.

— Не возражаю, Джин, — ответил спутник и вдругподмигнул обоими глазами, передернул неподвижную маску своего лица. — Асколько миллиончиков в сундуке у твоей бабки, Джинни-бой?

Эта странная судорожная ухмылка и шутка, которую Джерри Чангповторил по меньшей мере раз пятьдесят за многочасовой полет, вконец опротивелиГеннадию. Однако он вежливо в пятидесятый раз ответил:

— Я не посвящен в финансовые дела своей бабушки, мистерЧанг.

Он закрыл глаза и вновь, в который раз, перед нимзакружились события последних дней, лунные пятна и солнечный блеск БольшихЭмпиреев…

…В середине пролива Рикко Силла выключил мотор своей лодки исел за весла. Уже занимался рассвет. Геннадий волновался, но лучший легопермира подмигивал ему ободряюще, а вид его мускулов я сахарно-белых зубов вселялуверенность.

Лодка уткнулась в гальку. Геннадий пожал руку гиганта,спрыгнул на берег острова Карбункл. Короткими перебежками пересекал оносвещенные луной куски пляжа, прятался за валунами. Нависшая над морембазальтовая стена Карбун-кла была уже близко, когда Геннадий вдруг услышалголос.

— Стой!

Перед ним в маленькой нише сидела, поджав под себя ноги вбелых джинсах, Наташа Вертопрахова, то бишь Доллис Накамура-Бранчковска.

— Где ты был? — спросила она сурово.

— Там, — растерянно махнул рукой Геннадий, —в море…

— Ты был в Оук-порте, Джин, — сказала Доллис.

— Нет, нет, что ты! — забормотал Геннадий. —Просто мне не спалось, я спустился к морю… здесь какой-то рыбак покатал меня…

— Джин, — голос девочки зазвенел отнапряжения, — что ты скрываешь? Расскажи мне все! Я буду твоим другом!..

Геннадий посмотрел девочке прямо в глаза. В них дрожаланеясная тревога. Она ничего не знает о подлинной сути своей матери. Было бы слишкомжестоко сказать ей сразу обо всем.

— Доллис, ты веришь мне? — спросил он и взял ее заруку. — Ты знаешь, что я не замышляю ничего дурного?

— Да, — сказала она, уже готовая к принятию тайны.

— Тогда не спрашивай меня ни о чем. Тебе будет тяжелоузнать правду. Скоро ты все узнаешь, но я не хочу первым причинять тебе боль,Наташа…

— Как ты меня назвал? — округлила глаза девочка.

— Итак, сэр, повторяю, — звенящим от восхищенияголосом сказал старший стюард Карриган мистеру Джерри Чангу, представителю фирмы«Райские перья и благовония». — Повторяю, сэр. Спаржа, русская икра, салатля паризьен, черепаховый суп, стейк по-техасски, фрукты. Замечательный вкус,сэр! Виски «Кинг Джордж IV»? Гениально! Целую бутылку? Сверхгениально, сэр!Поздравляю!

Вихляя задом, старший стюард удалился.

— Такой обильный заказ, мистер Чанг, — сказалГенна-дий. — До Лондона ведь всего один час…

— Не отказываться же от бесплатной закуски, —ухмыльнулся Чанг. — А выпивка в воздухе в два раза дешевле, чем на земле.Скажи-ка, Джинни-бой, сколько миллиончиков в сундуке у твоей бабушки?

— Я не посвящен в финансовые дела моей бабушки, мистерЧанг, — сквозь зубы проговорил Геннадий и снова закрыл глаза.

…Голос Рикошетникова в наушнике звучал ясно, как если бы оннаходился в соседней комнате.

— Все хорошо, что хорошо кончается, Гена. На бортурасскажете обо всем подробно. Нуфнути Куче на катере доставит вас сюда. Мы впятидесяти милях, координаты известны. Почему вы молчите?

Набравшись мужества, Геннадий проговорил:

— Товарищ капитан, разрешите мне… остаться уНакамура-Бранчевской. Это очень важно, товарищ капитан…

— Что за глупости! — вдруг закричал Рикошетников.Это был первый случай, когда невозмутимый капитан повысил голос, — Что забредни у вас в голове? Я отвечаю за каждого члена экипажа, а за вас, Геннадий,вдвойне. Вернее, втройне! Не забывайте, что вы еще только мальчик! Выполняйтеприказание?

У Геннадия закружилась голова. Это испытание оказалось длянего потруднее, чем бегство из башни и допрос в подземелье Карбункла. Возражатьсвоему старшему другу и капитану?! Оспаривать его приказ?! Он посмотрел настолпившихся вокруг рации мускулистых людей, лица которых, возможно впервые заих жизнь, были скованы напряжением.

— Николай Ефимович, — он с трудом проглотил комокв горле, — Большим Эмпиреям и всему народу угрожает беда. Никто, кромеменя, не сможет проникнуть в центр страшного заговора. Я уверен, что вы на моемместе остались бы здесь, а я бы на вашем месте не возражал. Николай Ефимович,пионер не может поступить иначе… поймите меня…

Геннадий замолчал. В наушнике слышался только трескатмосферных разрядов. Капитан тоже молчал. Геннадий приободрился.

— Николай Ефимович, ведь я теперь не один, я связался спатриотами. Кроме того, каждую ночь вам будет сообщать обо мне некто по имениЧаби Чаккерс. Это вполне надежный… — Геннадий запнулся было, — вполненадежный человек. Мне ничего не угрожает. На Карбункле уверены, что я простоанглийский мальчишка с романтическими бреднями в голове…

— Ждите у рации. Мы посоветуемся, — сухо сказалкапитан.