дежурного судью. У комиссара и в самом деле ничего не было против Ульриха Теннерта, а пресловутого следовательского «чутья» для задержания явно недостаточно. Даже если мать, упорно желавшая видеть сына девочкой, – достаточно убедительный мотив для убийства другой матери и похищения ее дочери. По мнению Арне, по крайней мере.

Комиссар злился на самого себя. Потянулся было за сигаретой, но вовремя одумался. В любой момент мог кто-нибудь появиться.

Когда на вахте Теннерт в последний раз на него оглянулся, Арне быстро снял его на смартфон. Он решил показать фото продавщице из магазина игрушек, которая видела и Лилиану, и подозрительного охранника. Но для начала он займется матерью Теннерта. Ее душевный недуг заслуживает внимания. Арне вспомнил Ренату из «Огненного ангела». Кристиан Хус говорил, что главная героиня оперы – психически больная женщина.

Вернувшись в кабинет, Арне вошел в интернет и кликнул на страничку «Огненного ангела» в «Википедии». В преддверии вечернего спектакля самое время еще раз погрузиться в мир оперы. Действие «Огненного ангела» происходит в позднем Средневековье со всеми вытекающими последствиями, включая охоту на ведьм и экзорцизм. Арне почти не удивился, когда среди героев обнаружились и Фауст, и Мефистофель, хоть и на вторых ролях. В конце концов инквизитор приговаривает Ренату к смерти.

Арне задумался. Что, если в убийстве Анналены Винцер присутствует и религиозный мотив? Но числа на трупе свидетельствовали о более рационалистическом настрое преступника. По крайней мере, он не оставил ссылок ни на Библию, ни на какие-либо другие религиозные источники. Арне обратил внимание, что Рената отказалась выйти за рыцаря Рупрехта. Не на это ли указывало набранное калькуляторным письмом слово «безбрачная»?

– Господи…

Вдоволь наработавшись с текстом, Арне вернулся в кабинет, к стопкам бумаг. Вместо того чтобы рассказать Инге об итогах допроса и расспросить о ее успехах, молча подошел к доске и написал под именем Ульриха Теннерта имя его матери и психотерапевта. Подумал и добавил пометку: «Психические заболевания?» Поставил вопросительный знак.

– Новые подозреваемые? – спросила Инге.

– Нет, просто нам еще работы привалило.

– «Нам»? Это ты хорошо сказал. Я уж испугалась, что мне придется крутиться одной…

– Подожди радоваться.

Арне еще раз взглянул на доску, в надежде распознать хоть какую-нибудь закономерность. Однако ничего подобного не обнаруживалось. Несколько наметившихся направлений всё еще не имели ни единой точки соприкосновения. Но комиссару бросилось в глаза, что имени Манди Луппа на доске нет.

– Почему она думает, что пропавшая Лилиана – ее дочь?

– Что? – не поняла Инге.

– Просто мысли вслух.

Арне взял маркер и дописал имя Манди Луппа рядом с Кристианом Хусом. Если Луппа знает «Ангельскую симфонию», между ними должна существовать связь.

– Кстати, я звонила в кассу Земперопер, – сказала Инге. – Разумеется, там не смогли вспомнить разговор с Анналеной Винцер. Но мне сообщили, что за их VIP-билетами кто-то приходил лично.

Арне обернулся:

– И кто же?

Инге пожала плечами:

– Я спрашивала об этом господина Лео. Он, конечно, ничего не знает, но обещал навести справки. Заодно я закинула удочку насчет сегодняшнего спектакля. Ты прав, у него действительно случайно обнаружилось два свободных места.

– Но мне нужно только одно.

– Ни к чему экономить чужие деньги.

Арне не понравилась ее улыбка.

– Второе забронировано для меня.

– Это шутка, надеюсь?

– Что мне надеть, как думаешь?

Арне надул щеки, потому что Инге была абсолютно серьезна. Представил, как шествует по красной дорожке со старшей коллегой под руку. Выдохнул и встряхнулся.

– Мне все равно, но надень хоть что-нибудь. Ты хоть немного представляешь себе, о чем эта опера?

– Пока нет, но я купила книгу, по которой написали либретто. – Инге выложила на стол увесистый том, который как будто только и дожидался своего часа. – Четыреста страниц с лишним. Как думаешь, одолею за сегодняшний вечер?

Арне мысленно хлопнул себя по лбу. Эта женщина здесь второй день и уже дважды дала ему фору. Но Арне пережил развод, и дерзкая алкоголичка для него не проблема. Он уже собирался поднести к ее носу алкотестер и просветить насчет инструкций Бернхарда, когда Инге вытянула руку в сторону доски.

– Манди Луппа, кстати, тоже имела дело с этим психотерапевтом.

– Что? – Арне подумал, что ослышался.

– Ты поручил мне заняться Луппа, и я узнала, что она тоже лечилась у доктора Цайзига.

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

– Что же ты раньше молчала?

– То есть? Ты ведь тоже ничего не рассказываешь о допросе Ульриха Теннерта.

– Я… хм… ну да…

Пару минут Арне в растерянности расхаживал по комнате, а потом добавил на доску еще одну пометку.

– Ладно, забудь. Нам нужно связаться с Хольгером Винцером.

– Нам или мне?

– Тебе.

– А-а-а…

Но вместо того, чтобы снять трубку, Инге встала и перекинула через руку свое кожаное пальто.

– Пойду в отдел кадров. Мне назначено на шесть.

Арне посмотрел на часы.

– И что на этот раз?

– Хочу выяснить, в чем, собственно, состоит моя работа на этом месте.

– И берешь с собой пальто?

– Потом собираюсь по магазинам. Нужно присмотреть что-нибудь подходящее на сегодняшний вечер.

Арне фыркнул:

– Ты и в самом деле думаешь, что мы пойдем туда вместе?

– Ты не хочешь показываться на публике с бывшей алкоголичкой?

– Меня не волнует, какая ты алкоголичка. Я просто…

– Отлично! – воскликнула Инге и направилась к двери. – Я всего лишь хотела знать твое мнение.

Глава 41

Вторник, 17:10

Мужчина говорил, что скоро они поедут к маме. И даже пообещал Лилиане платье. Желтое, правда. В примерке нет необходимости, уверял он. Платье точно ей подойдет и понравится маме.

Но Лилиана не любила желтый цвет, она предпочла бы красный или розовый. Родители знали это, поэтому никогда не покупали Лилиане желтых платьев. Может ли желтое понравиться маме?

Он опять солгал. Вот почему девочка снова и снова пинала расшатанные столбики. Ее вконец измотали ночные кошмары. Лилиана чуть не умерла от страха, когда, проснувшись посреди ночи, увидела над собой мужчину с карманным фонариком. Он стоял и смотрел через решетку, как она спит. Когда Лилиана закричала, мужчина велел ей успокоиться и запел старинную детскую песенку о Гензеле, Гретель и пряничном домике ведьмы. Это была страшная песенка, и голос мужчины звучал зловеще. Лилиана перепугалась еще больше.

Сегодня он собирался вернуться домой пораньше и спеть еще, раз уж Лилиане понравилась песня. Конечно, она солгала. Ни видеть, ни тем более слышать мужчину девочка не хотела. Поэтому из последних сил стремилась выбраться из этой слишком тесной кровати.

Наконец ей удалось так расшатать столбик, что тот сдвинулся на целый сантиметр, а потом и вовсе выскочил из нижнего гнезда. Лилиана дернула еще раз –