столбик оторвался и покатился по полу. Сердце заколотилось от счастья. Для восьмилетней девочки Лилиана очень сообразительна. Папа, конечно, будет гордиться, когда узнает.

Думая о родителях, Лилиана просунула ногу в щель, пока пальцами не коснулась ковра. Потом поставила другую ногу, протиснулась в щель бедрами и верхней частью тела. Руки тоже удалось просунуть, а вот голова застряла.

В отчаянии девочка помогала руками, упирая их в бортик по обе стороны щели. Но голова оказалась слишком большой, металлические столбики сдавили виски. Если мужчина увидит ее в таком положении, взбучки не миновать.

Самое ужасное было, что вернуться в кровать Лилиана тоже не могла. Она застряла между столбиками с неестественно вывернутой шеей, как угодившее в ловушку животное.

«Нет!» – закричала девочка, потому что не хотела быть животным. Она собрала все силы и в последний раз дернула прутья. Что-то треснуло, и когда Лилиана открыла глаза, обнаружила себя свободной.

То есть свободной в полной мере она все еще не была, всего лишь вырвалась из накрытой решеткой кровати. Осторожно ступая босыми ногами, подошла к двери и дернула за ручку – заперто.

Сердце Лилианы забилось еще сильнее. Она поспешила к окну, но оно оказалось задернуто куском какой-то кожи, прикрученной к раме болтами. Как ни скребла Лилиана эту кожу ногтями, не смогла сделать в ней и маленькой дырочки.

В отчаянии девочка отошла от окна и оглядела комнату. Вокруг не было ничего, кроме кровати, стен, исчерканных числами, и затемненного окна. На полу валялся выломанный из бортика кровати металлический столбик. Или нет! Было кое-что еще. Девочка на цыпочках приблизилась к кровати, опустилась на колени и вытащила чемодан, которого раньше не видела.

В отличие от двери, замки на чемодане поддались сразу. Лилиана открыла крышку и едва не закричала от страха. В чемодане лежали головы – кукольные головы с выпученными или полузакрытыми глазами. И, кроме голов, не было ничего. Присмотревшись внимательнее, Лилиана увидела цифры, начертанные на затылках шариковой ручкой. Все куклы были старые и выглядели не так красиво, как ее Барби, с которой она давно не играла.

Девочка уже собралась закрыть чемодан, когда обнаружила наручные часы с синим ремешком. На циферблате был изображен пингвин. Он понравился Лилиане, поэтому девочка надела часы на запястье и снова запихнула чемодан под кровать.

В этот момент ей в голову пришла идея.

Глава 42

Вторник, 17: 35

На дисплее снова загорелся номер Инге. Арне проигнорировал ее звонок. Если коллега считает, что у него есть время на выяснение отношений, она заблуждается. Бывшая алкоголичка, надо же! Как будто ему это интересно. У Арне и своих проблем хватает.

Между тем в кабинет кто-то вошел.

– Как продвигается расследование?

Бернхард, как генерал, расхаживал перед исписанной вдоль и поперек доской. Скрипели деревянные половицы под исцарапанным линолеумом. И шефа, в отличие от Арне, плачевное состояние пола нисколько не смущало.

– Помаленьку, – скромно ответил комиссар.

– Что с подозреваемым?

Имя Тило Вальтера на несколько секунд повисло в воздухе, но Арне решил не дразнить зверя. Вместо этого опустил голову и выдал горькую правду:

– Пока нет.

Явно недовольный таким ответом, Бернхард постучал по фотографии Манди Луппа:

– Кто это?

Эта фотография появилась на доске совсем недавно и сразу возбудила любопытство Бернхарда. Как видно, он все-таки следил за ходом расследования.

– Возможно, свидетельница, – ответил Арне. – Я должен навести о ней кое-какие справки. Новую информацию либо впишу, либо пришпилю на доску.

– Хм… Если ты и продвинулся, то не слишком далеко. – Бернхард развернулся, сомкнув руки за спиной. – Надеюсь, понимаешь, насколько это срочно?

– Я знаю, что маленькая девочка вот уже тридцать пять часов как в руках убийцы. Если, конечно, вообще жива.

Бернхард подошел к столу, за которым сидел Арне, вытянув ноги, всем своим видом демонстрируя полное равнодушие к тому, что непосредственно не касалось его расследования. Он всего-то хотел, чтобы его оставили в покое.

– Мне звонили из кадров, – продолжал Бернхард.

– Дай угадать: речь шла об Инге Альхаммер?

– Я всего лишь хочу убедиться, что ты с ней хорошо обращаешься. Инге нужна наша поддержка.

– Всё в порядке, уверяю тебя.

Арне сохранял равнодушно-шутливый тон и при этом до боли кусал губу. В конце концов, ее перевод – идея управления. А виноват оказался Арне.

– Хорошо, – Бернхард сдержанно кивнул. – Сколько раз я выгораживал тебя перед начальством… Буду с тобой откровенен: они хотят другого руководителя следственной группы. Но я заверил их, что ты просто создан для этого дела и непременно добьешься результатов. Скажи же мне, что это так.

Шеф был в отчаянии, Арне отчетливо слышал это. Остальное если и следовало принимать за чистую монету, то с большой осторожностью. Поведение Бернхарда слишком красноречиво свидетельствовало о внезапной привязанности к до того не самому любимому из подчиненных. Но время для зубоскальства и открытых конфликтов было не самое подходящее. На кону стояла жизнь ребенка.

– Я делаю все, что могу, – коротко ответил Арне.

Ему было что добавить к этому в качестве доказательства, но Бернхард выглядел уж очень измотанным. На него и в самом деле давило начальство, плюс пребывание в этой убогой комнате явно не доставляло ему удовольствия. Арне с сожалением в глазах разглядывал стрессовые прыщи на носу шефа.

– Ну, тогда я спокоен.

Эта запоздалая реакция на заверение Арне прозвучала тем не менее твердо. Бернхард посмотрел на наручные часы, прекрасно понимая, что рабочий день Штиллера давно закончился.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Пойду в Оперу. – Теперь Арне посмотрел на часы, потому что до начала спектакля оставалось не так много времени. – У тебя, случайно, нет подходящего костюма в шкафу?

Бернхард скептически прищурился и молча вышел в коридор.

– Зануда, – пробормотал Арне.

При этом он сочувствовал Бернхарду, который все время находился под пристальным наблюдением и был вынужден расставлять приоритеты в угоду вышестоящим инстанциям – иначе, нежели это делал Арне на своем посту.

Мгновение спустя комиссар отбросил прочь жалость к шефу и взялся за список предстоящих дел. Несколько пунктов были помечены галочками.

За последние несколько часов Штиллер еще раз просмотрел дело Мануэлы Хус. Окончательный вывод следственной группы отдела – несчастный случай и смерть от утопления. И еще одна вещь бросилась Арне в глаза. В материалах дела упоминались наручные часы, которые якобы отсутствовали, но должны были быть на девочке. Группа пришла к выводу, что Мануэла обронила их в воду, при этом никто так и не удосужился осушить пруд и поискать часы в иле.

Арне на всякий случай отметил у себя этот факт – без особой надежды,