Тем временем оленек вышел на маленькую полянку. И не один. Следом за ним показались еще четыре животных.

– Интересно, насколько они пугливы? – подумал Григорьев и осторожно вышел из-за дерева.

Травоядные дружно отступили на другой край поляны, но при этом вели себя достаточно спокойно. Они явно никогда не видели человека.

И вдруг у дерева на другом конце поляны мелькнула большая тень. Игорь переместил взгляд и увидел Бройлера. Тот быстро отвел назад руку, в которой держал увесистый камень.

Игорь как-то упустил из виду, что их остров не самый большой в мире, а потребности людей одинаковы. Наверняка Бройлер тоже искал воду или еду, и их пути сошлись на лесной поляне. Культурист охотился на крошечных оленей, но теперь переключился на более заманчивую дичь. Если бы Григорьев заметил его хотя бы секундой позже, его песенка была бы спета. Но он успел пригнуться в момент броска. Камень просвистел над его головой и ударился в дерево.

Испуганные олени бросились наутек. У Бройлера в руке оказался еще один снаряд. Игорь заметил, что у культуриста не было пакета. Наверное, запрятал на своей стоянке. И очень глупо поступил. Лучше бы достал еду, а пакет загрузил камнями. Больше бы унес.

Теперь же у культуриста осталось всего три снаряда. Игорь занес руку с копьем. Глаза Бройлера округлились от изумления, когда он увидел на конце древка заостренный камень. Он не мог понять, откуда Григорьев его достал. Культурист хотел шагнуть вперед, чтобы швырнуть камень наверняка, с более близкой дистанции. Вид копья заставил его вернуться на исходную дистанцию. Глядя в лицо Игорю, он сделал несколько ложных замахов, выбирая удобный момент для броска наверняка.

Григорьев сделал вид, будто купился на его финты, и счастливо уклонился от второго камня. Теперь их у Бройлера осталось два, по одному в каждой руке. Его взгляд опустился ниже, культурист целился в ногу противника. Оказывается, он умел соображать и понял, что лучше всего лишить Григорьева подвижности. Тогда его можно будет добить последним камнем. Но и здесь Игорь объегорил Бройлера. Буквально перед броском он удачно сымитировал метание копья. Рука культуриста дрогнула, в третий раз смертельная опасность разминулась с Григорьевым.

Бройлер стушевался. У него остался последний камень, а три предыдущих были растрачены напрасно. Игорь воспользовался его растерянностью и бросился в атаку. Он резко сократил дистанцию и начал тыкать копьем, пытаясь ранить врага. У Бройлера не было времени, чтобы замахнуться, и он выронил мешающий ему камень. Культурист теперь пытался выхватить из рук Григорьева его оружие. Такое было вполне реально, учитывая явное превосходство в силе. Поэтому Игорь лишь делал резкие выпады, останавливая острие где-то в полуметре от груди противника. Благодаря этому он успевал убрать свое оружие, прежде чем его касалась лапа Бройлера. На время установилось равновесие. Избегая перехвата, Игорь не мог ранить Бройлера, а тот боялся ринуться в атаку, опасаясь напороться на каменное острие.

Но по расчетам Григорьева преимущество вскоре должно было оказаться на его стороне. Сухой, поджарый бывший самбист обладал преимуществом в выносливости над массивным, тяжелым культуристом. Надо было только постоянно атаковать, не давая Бройлеру ни секунды передышки. Тогда он раскроется и превратится в удобную мишень.

Мысль Григорьева оказалась правильной. Вскоре движения Бройлера замедлились, исчезла резкость. Игорь еще немного его помучил и дождался момента, когда Бройлер, отбивая выпад, промахнулся и его рука ушла вниз. Грудь культуриста оказалась открыта. Григорьев что есть сил ткнул в нее копьем. Бройлер отшатнулся, прижал руку к груди, на его светлой безрукавке проступило красное пятно. Но какое-то слишком маленькое для тяжелой раны. Неожиданно культурист ехидно ухмыльнулся. По наитию Григорьев взглянул на острие копья.

Давненько он не испытывал подобного разочарования. От удара о кость наконечник целиком ушел в древко. Игорь слишком переоценил возможность своего оружия. Следовало бить в живот, тогда бы копье могло пропороть мягкие ткани. Теперь же в руках у Григорьева оказалась обычная палка, совершенно бесполезная в серьезной драке.

Бройлер это тоже понял и решительно двинулся на врага. Рана ему нисколько не мешала. Через день-другой при благоприятном для Григорьева развитии событий она могла воспалиться и даже свести Бройлера в могилу, но сейчас ее нельзя было принимать во внимание. Игоря атаковал человек, намного превосходящий его силой и, судя по рассказам в лагере, имевший достаточно большой опыт рукопашных схваток, сводивший на нет оставшиеся навыки бывшего самбиста.

В одном Бройлер не мог тягаться с Григорьевым. Игорь быстро развернулся и бросился бежать, держа в руках пакет и копье. Даже обремененный ношей, он имел заметное преимущество в скорости. Бройлер сгоряча бросился за ним, но быстро отстал и остановился. Григорьев продолжал бежать, он не слышал, что творится за его спиной. Через минуту он выскочил из леса и лишь тогда притормозил, развернулся. Никто его не преследовал. Отдышавшись, Игорь осмотрел копье. Древко расщепилось почти до середины. Он выкинул его, достав наконечник. Его план не сработал. Возможно, все бы получилось, нанеси Григорьев удар в другую часть тела. Но теперь Бройлер знает о копье, и хорошо бы придумать какой-то новый ход. Позаковырестей.

Схватка и бегство многократно усилили жажду, так что проблема пресной воды стала чрезвычайно актуальна. Сделав последний глоток из бутыли, Игорь на всякий случай закрыл ее крышкой, чтобы сбежали на дно оставшиеся капли. Поступок бессмысленный, но почему-то придавший Игорю уверенности. Вроде у него еще осталось немного воды.

Теперь Григорьев шел по лесу, стараясь ни на что не отвлекаться. Его занимали только две вещи: поиск воды и Бройлер, от встречи с которым следовало уклониться, хотя в полиэтиленовом пакете вместе с опустевшей бутылью лежало и несколько подобранных на мелководье камней. Игорь частично взял на вооружение тактику противника. Но исключительно для самообороны.

Он медленно шел по лесу, часто останавливаясь и прислушиваясь. Игорь надеялся услышать журчание ручья и боялся услышать треск сучьев под ногами противника. Кроме того, он постоянно внимательно присматривался. Обычно к водопою ведут проложенные животными тропы. А на острове жило, как минимум, стадо маленьких оленей.

И в конце концов он заметил желанную тропу. Сначала он двинулся не в ту сторону и вышел к берегу, но затем повернул обратно и услышал тихое журчание. Источник бил прямо из склона холма и тек ручейком, который, постоянно сужаясь, исчезал, не доходя до края леса.

Игорь жадно припал к воде, затем наполнил бутыль. С души буквально свалился камень. Ведь жажда была его самым опасным противником. В поединке с Бройлером шансы на победу имел любой из них, а жажда очень быстро свела бы человека в могилу.

Григорьев напился впрок. Под завязку. При ходьбе он слышал, как у него булькает в животе.

Возвращаясь обратно, Игорь стал замечать красоты острова. На крошечных полянах, мимо которых он проходил, летали бабочки, некоторые удивительной раскраски. Григорьев сумел подкрасться и схватить одну из них, сидевшую на цветке. Размах крыльев бабочки был с ладонь Игоря, их покрывал замысловатый узор из черточек, пятен, рисунков красного, зеленого, синего, фиолетового цвета. При этом казалось, что крылья бабочки покрыты перламутром. Ничего похожего в России Григорьев не встречал. Изобилие бабочек удивляло, ведь они совершенно безобидны. У них нет ни мощных челюстей, ни ядовитых желез. С ними так легко справиться. И при этом бабочек очень много. Возможно, они несъедобны?