Подошел главврач со свитой, на которую мало кто обратил внимание. Александр Николаевич покосился на меня, на Степу с камерой, но ничего пока касательно съемок не сказал, хотя, похоже, и собирался. А вот прочих слов он наговорил предостаточно. И что случай, произошедший в реанимационном отделении с Петром Самохиным, — редкий и совершенно случайный с точки зрения статистики (при чем тут какая-то статистика?). И что в гибели пациента, которого врачи больницы непременно бы спасли и поставили на ноги (а иначе, мол, у них и не бывает), — персонал ответственности не несет, поскольку этого Самохина ненадлежащим образом охраняли те, кому это было положено делать. И, наконец, что съемки во вверенной ему больнице следовало бы производить с его согласия и не своевольничать…

На это Володька Коробов ответил, что ответственности за смерть пациента с него, как главного врача больницы, никто не снимает, ибо руководитель ответственен за все. И что вина в том, что по больнице разгуливает убийца, неизвестно каким образом проникший в реанимационное отделение, где лежат самые тяжелые больные, целиком и полностью лежит на нем, занимающем пост главного врача и отвечающем, опять же, за все, что происходит на территории и в корпусах его больницы…

Они не договорились ни до чего и разошлись по своим углам ринга недовольные друг другом.

«Ничего, — подумал главврач со злорадством. — Вот прижмет тебя со здоровьем, и обратишься ты в нашу больницу. Тут мы тебе и покажем, за что несем ответственность, а за что — нет…»

«Ничего, — думал Володька. — Вот столкнешься ты с бесправием в нашем «правовом» государстве — а с этим ты обязательно столкнешься, — обратишься к нам за помощью, тут-то мы тебе и объясним, кто и за что несет ответственность, и какую…»

А потом вернулся смуглый товарищ Коробова и сказал, что никто из персонала больницы, так или иначе связанного с отделением реанимации, не видел никаких подозрительных личностей: все как всегда, и даже спокойней было, нежели обычно.

— А посетители? Родственники с фруктами, товарищи с работы и прочая публика? — спросил его Володька.

— И это, говорят, как обычно, — ответил смуглый. — А за всеми посетителями, мол, и не уследить, да и не приставлены они, врачи да медсестры, за посетителями следить…

— Вот, такие пироги, — Коробов хмуро посмотрел на меня. — Что, пошли отсюда?

— Я тебя попрошу, — сказал я Володьке, когда мы выходили из больницы. — Пусть ваши ребята все же пока не прекращают искать брюнетку и отсмотрят все записи по камерам наружного наблюдения в радиусе квартала от дома Санина. Не может быть, чтобы она нигде не засветилась…

— Может, — не согласился со мной Володька. — Если умна и опытна. Сегодняшний убийца нигде не засветился? А народу в больнице — уйма… И никто при этом его не видел!

Мы вдруг быстро посмотрели друг на друга:

— Ты подумал то же самое, что и я? — спросил Коробов.

— А ты? — в свою очередь спросил я.

— Наверное, — ответил Володька. — А что ты подумал?

— Я подумал, что, возможно, Петруху Самохина убила та самая деловая дамочка-брюнетка, умная и опытная, как ты сказал, которую он видел в подъезде Санина и которая, возможно, и замочила нашего прославленного артиста, — произнес я.

— Точно, — сказал Коробов.

— А ситуация накаляется, — заметил я.

— Ага, — машинально согласился со мной Володька. — Надо вернуться и снова опросить персонал больницы, уже на предмет брюнетки.

— Возвращаемся.

Через бюро пропусков и пятнистого охранника брюнетка не проходила.

— Женщины были, конечно, — ответил охранник, — как же без них! Но той, про которую вы говорите, не было. Не проходила мимо меня такая. Я бы заметил. На то мы здесь и приставлены…

Служебный вход с тылу больницы был открыт настежь: входи, кто хочешь. Возле него стоял и курил мужчина лет за сорок в халате, который смотрелся на нем, как на мне смотрелась бы, к примеру, балетная пачка.

— Здравствуйте, — поздоровались мы с мужчиной (нас было только двое, поскольку Володька отослал смуглого опрашивать персонал больницы на предмет дамочки-брюнетки, а я отослал Степу к Сан Санычу в машину).

— Здравствуйте, — бесцветно ответил нам мужчина.

— А что, этот вход всегда у вас открыт? — спросил Коробов.

— А вы кто? — в свою очередь спросил мужчина.

— Я — следователь Главного следственного управления Следственного комитета Владимир Коробов, а это, — Володька посмотрел на меня, — мой помощник Русаков. Слышали, наверное, что у вас в реанимационном отделении случилось?

— Слышал, конечно… А документики у вас при себе имеются? — спросил мужчина.

— Да, — ответил Володька и показал мужчине свое удостоверение.

Мужчину это вполне устроило, и у меня он удостоверение спрашивать не стал.

— А вы кто будете?

— Я завхоз, — просто сказал мужчина.

— Понятно… Бдительный вы, однако.

— Не без того, время нынче такое.

— А почему служебный вход не заперт? — продолжал любопытствовать Володька.

— Служебный вход открыт потому, что нам привезли кровати. Не хватает кроватей-то для всех больных. Вот мы и уплотняем палаты. Ставим дополнительные койки, чтобы размещать больных. Много их нынче… Выгрузку кроватей мы только что закончили, так что вот покурю и закрою вход.

— Понятно, — сказал Володька. — А во время разгрузки вы тут находились?

— Конечно, — ответил завхоз. — Контролировал процесс выгрузки и размещения кроватей по палатам.

— И никто посторонний через этот вход не проходил? — задал новый вопрос Володька.

— Никто, — уверенно ответил завхоз.

— А вы все время здесь стояли? — спросил я.

— Все время, — подтвердил завхоз и посмотрел на меня. — Как пришла машина с кроватями, так я здесь и появился. Без контроля, брат ты мой, ныне никак нельзя…

— А раньше что, можно было? — поинтересовался Володя.

— Можно, — сказал завхоз.

— А где машина, что привозила кровати? — спросил Коробов.

— Так ушла уже, — ответил завхоз. — Чего ей здесь делать?

— Давно?

— Минут пять назад… — ответил завхоз и посмотрел на часы.

— А сколько времени вы разгружали кровати? — спросил Коробов и тоже зачем-то посмотрел на часы.

— Часа полтора, — ответил завхоз. — Грузчиков-то у нас нет. Водитель помогать отказался. Ну, нашел я двоих ребят…

— Что за ребята? — спросил Коробов. — Вы их знаете?

— Конечно, — сказал завхоз. — Они в больнице работают…

— Ну, а из персонала больницы вы здесь кого-нибудь видели? — спросил я. — Кто-нибудь проходил через служебный вход, когда вы выгружали кровати?