– Разве не ты сказала, что выйдешь за меня замуж?

Ариана презрительно взглянула на него:

– Тогда я еще не знала, какой ты злодей.

– Бессердечная эгоистка! – Гейбриел с горечью подумал о тех долгих месяцах, которые семья, его братья и сестры, провела в неведении, пока он валялся в холодном погребе, не в состоянии им помочь. Желание отомстить с новой силой вспыхнуло в нем. Будет совершенно справедливо, если он выгонит Ариану вместе с ее ублюдком из замка, и им придется провести холодную зиму без денег и крыши над головой.

– Моего брата повесили из-за деятельности тайного агента.

– Повесили? Но этого не может быть! – Губы Арианы дрожали, она выглядела невероятно испуганной.

– По правде говоря, мне следовало бы поскорее избавиться от тебя и твоего сына.

– Ты не сможешь этого сделать. У меня в животе твой ребенок.

И вправду ведьма, подумал Гейбриел. Как ловко она пользуется своей беременностью! Он внимательно осмотрел всю ее фигуру. Платье облегало выпуклый живот, груди набухли. А внутри ее живота находился его ребенок. Ему трудно было в это поверить, но вряд ли это мог быть обман.

В конце концов, отцовское чувство победило раздражение, хотя он по-прежнему считал, что любая добрая мысль об Ариане – это предательство по отношению к памяти Эрика.

Она молчала, тонкими пальчиками теребя рукава дорогого платья, и Гейбриел решил, что раз уж не может выгнать ее, беременную, из дома, то, по крайней мере, в состоянии отобрать у Арианы дорогие туалеты. К тому же ее платья вполне подойдут его сестрам.

– Раздевайся, – приказал он.

– Ни за что.

Сжав челюсти, Гейбриел встал и направился к ней. Ариана побледнела, и он понял, что, несмотря на ее попытки выглядеть независимой, она ужасно испугана.

– Давай с тобой договоримся вот о чем. Придя сюда, я не собирался жениться на тебе; но теперь, когда все это свершилось, хозяином здесь буду только я.

Он молча стоял, ожидая ее согласия.

Наконец Ариана глубоко вздохнула и распрямила плечи.

– Прочь от меня, грубый варвар! Тебе придется применить силу, если ты захочешь овладеть мною.

Гейбриел возвышался над ней, как башня, однако не делал никаких попыток овладеть ею. Он хотел, чтобы Ариана сдалась сама.

– Раздевайся, чтобы мне не пришлось раздевать тебя. Поторопись – мое терпение не бесконечно. – Он протянул руку и коснулся костяной позолоченной пуговицы на ее лифе. Только весьма богатые дамы могли позволить себе такие дорогие застежки.

– Ты не должен быть таким жестоким, – пыталась вразумить его Ариана.

Вместо ответа он сжал ее ладонь. Ариана попыталась высвободиться, но он нагнулся, и она оказалась прижатой к окну.

– Распутник, – произнесла она, глядя ему прямо в глаза.

– Пусть так. Сними платье. – Теперь борьба происходила между их взглядами. Гейбриел мысленно считал до двадцати, понятия не имея о том, что он сделает, когда кончит считать. Он всего лишь пытался испугать Ариану; увидев неуверенность в ее глазах, он понял, что выиграл.

– Чудовище, – все еще не сдавалась она.

– Возможно, – согласился он. – А теперь раздевайся. Глядя на него блестящими от ярости глазами, Ариана взяла за края свой лиф и ловким движением разорвала его; дорогие пуговицы отлетели и покатились по полу. Груди ее, освободившись от стягивающей их одежды, оказались невероятно большими, во всяком случае, намного больше того, что он помнил.

Удивленный, он чуть не потерял дар речи. Без платья живот ее тоже казался несоразмерно большим, так как тонкое льняное белье ничего не могло скрывать.

Гейбриел был совершенно не подготовлен ни к этому зрелищу, ни к тому, как на это реагировал его организм. Это были его жена и его ребенок.

Он осторожно положил руку ей на живот, и Ариана вздрогнула. Живот ее был упругим и теплым.

Почувствовав какое-то движение внутри, Гейбриел обрадовался. Ариана попыталась убрать его руку, но ей это не удалось, и теперь на белом фоне ее белья его загорелая покалеченная рука выглядела очень странно.

– Найджел знал, что ты носишь моего ребенка?

Она, прищурившись, посмотрела на него.

– Почему ты уверен, что он твой?

– Так, знаю и все, – просто ответил он.

Ариана отвернулась к окну, при каждом движении грудь ее опускалась и поднималась. Мощная волна желания нахлынула на Гейбриела. Он отошел на шаг назад, так как не уверен был, что сумеет сдержаться.

– Похоже, ты собиралась выдать его за ребенка Найджела, чтобы спасти свою честь?

Повернувшись, Ариана с возмущением взглянула на него:

– Это твоя вина, что я оказалась с ребенком.

– И что из этого? – Гейбриел глубоко вздохнул, стараясь подавить поднимавшуюся в нем злость.

Шесть долгих месяцев он мечтал о мести, мечтал заставить ее мучиться так, как мучился он. Как все благородные женщины, Ариана была гордой и высокомерной, но теперь ей придется спуститься с пьедестала.

Он убрал руку с ее живота.

– Я бы очень хотела, чтобы ты ушел, – сказала она; в ее голосе была слышна горечь.

– Нет. Чем раньше ты согласишься с тем, что я теперь тут хозяин, тем легче пройдет наша жизнь.

– А если я не соглашусь?

Вернувшись к туалетному столику, Гейбриел сел на стул, заложил ногу за ногу, откинулся на спинку и попытался представить себе их будущую жизнь. Беременность Арианы весьма усложнила ситуацию: он не мог положить ее себе на колено и отшлепать, как ему хотелось. Из-за этого придется подождать, пока родится ребенок. Честно говоря, он и сам не знал, что теперь ему с ней делать.

Ариана поерзала на мягком сиденье, и в ее глазах Гейбриел увидел глубоко спрятанную панику. Он почувствовал удовлетворение тем, что ее надменность так быстро исчезает.

– Какие у тебя планы? – спросила она, и он видел, как бьется пульс на ее шее.

– Я хочу, чтобы ты научилась обслуживать меня.

У нее вырвался непроизвольный звук, выражавший откровенное возмущение, и Гейбриел чуть не рассмеялся. Возможно, куда интереснее командовать ею, чем просто выгнать из дома. А она молчала, пытаясь сдержат» свои чувства.

– Ты будешь чистить мою обувь, заботиться о моей одежде, как настоящая добропорядочная жена.

В ответ он получил такой презрительный взгляд, от которого другого на его месте бросило бы в дрожь.

– А может быть, лучше ты будешь мыть меня?

Хотя это доставляло ему удовольствие, Гейбриел не мог долго продолжать эту игру.