Ариана тяжело вздохнула. Напрасно она заговорила с Маргарет про Найджела: бедная женщина и без этого находилась на грани истерики.

Похлопав кухарку по плечу, Ариана спокойно проговорила:

– Не волнуйтесь, я уверена, что с Найджелом все в порядке, мы тоже сумеем справиться. А теперь пора приготовить обед.

– Надеюсь, господин вас не обидел, миледи? Неужели он разорвал ваше платье и вам теперь приходится ходить в этом, крестьянском? – Маргарет с удивлением рассматривала платье Арианы.

– Нет-нет, Гейбриел не обидел меня, не беспокойтесь, но я хотела спросить у вас, не проходил ли кто-нибудь в мою спальню, пока шла церемония?

– При мне – нет, – уверенно ответила Маргарет.

Взяв лежащий на столе нож, Ариана вложила его в руку кухарки. Из опыта она знала, что, если руки у Маргарет чем-то заняты, она реже произносит свои обращения к Богу и всем святым.

– Вы не видели никого, кто бы бродил по дому? – продолжила она свои расспросы.

Маргарет посмотрела в сторону солдат, и Родни тут же подмигнул ей своим единственным глазом.

– Вы спрашиваете о ком-то, кроме этих солдат?

– Конечно, – ответила Ариана.

– А почему вас это интересует? И почему на вас это ужасное платье? – не могла успокоиться кухарка.

Не желая отвечать на вопрос, Ариана взяла висевший на крючке передник и надела поверх шерстяного платья.

– В моей комнате оказалась записка… – тихо произнесла она.

– О, я совсем забыла! – воскликнула Маргарет. – Ваш кузен прислал сообщение. – Она передала Ариане свиток, запечатанный восковым отпечатком епископского кольца.

Сердце Арианы болезненно сжалось. Очередное поручение. И как она сможет его выполнить, если Гейбриел все время наблюдает за ней? С другой стороны, епископ дал ей ясно понять, что сообщит о ее преступлении, если она откажется.

В это время в зал ворвалась группа детей, еще более шумных, чем огромная собака. Ариана сунула свиток за пояс и поспешно направилась к ним, чтобы отразить еще один опасный удар. О том, что делать с поручением епископа, она поразмышляет потом.

– Теперь мы будем здесь жить? – спросил один из детей, с интересом осматриваясь вокруг.

– Да, Гейб так сказал.

– Посмотри, сколько тут еды! – воскликнул другой малыш, с густыми грязными волосами и в разорванных штанах.

Руки и ноги, напоминавшие веточки деревьев в зимнюю стужу, проворно замелькали между столами.

– О Боже, опять они! – Маргарет поспешно вышла, захлопнув за собой дверь с такой поспешностью, как будто за ней гнался дикий зверь.

Между тем дети принялись перепрыгивать со скамеек на столы. Светлые, рыжие и темные волосы развевались по всей комнате. Обескураженная этой картиной, Ариана пошла разыскивать Гейбриела и обнаружила его сидящим в кресле и спокойно потягивающим пиво.

– Откуда вся эта малышня? – растерянно спросила она.

Сделав большой глоток, Гейбриел не спеша вытер рукавом рот:

– Вот это и есть моя семья.

Ариана с ужасом смотрела на ораву ребятишек, которая, как разгулявшаяся река, затопила ее большой зал. Семья Гейбриела? Босые ноги детей выглядели так, как будто они не мылись в течение недели, а может быть, и целого месяца; у всех на голове росли длинные нестриженые волосы, так что невозможно было отличить девочку от мальчика.

Задумчиво глядя на весь этот бедлам, Ариана понимала, что навести порядок в такой ситуации будет отнюдь не просто. Вытирая вспотевшие руки о передник, она приготовилась к дальнейшим неприятностям.

Впервые очутившись в таком большом помещении и считая, что оно специально предназначено для игр, дети резвились вовсю: они прыгали по столам, их погоня друг за другом несильно отличалась от той, которая происходила совсем недавно, когда собака гонялась за котом.

– Твоя семья? – словно в прострации переспросила Ариана.

– Милая семейка, не правда ли? Уверен, ты никогда не видела такой. – Гейбриел похлопал себя по груди. – Думаю, пора представить их тебе. – Он начал указывать пальцем на быстро перемещающиеся по залу детские фигурки: – Сэм, Майрон, Джоэл…

Ариана пыталась следить за движением его пальца, но это было так же трудно, как пересчитывать летающих пчел.

– Хедер, Гарет, Оливер, – продолжал Гейбриел.

Один из сорванцов попытался, карабкаясь по занавеси, забраться на камин.

– Прекрати сейчас же, – закричала Ариана, мало надеясь на то, что ее послушаются, и вдруг сквозь шум услышала голос Джейсона. Высокий подросток вырвал из рук ее сына деревянную утку и, видимо, собирался закинуть ее подальше.

– Если думаешь, что она твоя, достань ее. – Подросток поднял игрушку высоко над головой. Джейсон стал подпрыгивать, но, не добившись успеха, заплакал.

– Хочешь позвать маму? Все равно она тебе не поможет, – продолжал дразнить похититель утки.

– Оставь его, – сердито крикнула Ариана и направилась к ним, но Гейбриел остановил ее.

– Дети сами разберутся, – спокойно сказал он.

– Но Джейсон глухой, и он не может себя защитить. – Она вырвалась, забрала игрушку и вернула ее сыну.

– Маменькин сыночек, – презрительно проговорил подросток и, отвернувшись, присоединился к другим детям, один из которых тут же решил перепрыгнуть через стол, в результате чего на полу оказалась тарелка с жареной свининой. Услышав аппетитный аромат, большая собака заторопилась в зал, чуть не сбив с ног Ариану. Прищурив свой единственный глаз, Родни громко рассмеялся.

– Останови их, – обратилась Ариана к Гейбриелу, – останови, пока они не разнесли весь зал и не лишили меня рассудка.

Когда серебряная доска, предназначенная для того, чтобы резать на ней хлеб, стукнулась об окно, свинцовое стекло разлетелось на тысячу маленьких осколков.

– Боже, теперь еще и это, – в ужасе проговорила Ариана.

Звон разбитого стекла, похоже, даже Гейбриелу не пришелся по вкусу.

– А ну, стоп! – скомандовал он громовым голосом.

Дети замерли, за исключением двоих, которые так увлеклись изображением битвы на шпагах, что не обратили никакого внимания на слова Гейбриела.

– Сэм, Гарет, я сказал, прекратите.

В зале наконец воцарилась тишина, и все повернулись к Гейбриелу.

– Немедленно слезайте со столов.

Дети стали спрыгивать на пол и при этом потревожили спящих на полу солдат. Спящих! Ариана не могла понять, как кто-нибудь вообще мог спать в таком грохоте.

Один из солдат поднял голову, как будто прислушиваясь, потом опустил ее и опять захрапел, а Ариана стала пересчитать ребятишек, смотревших на нее со смесью любопытства, уважения и отчасти даже некоторого презрения. Их было шестеро, и ни один не походил на другого.