Или остался во владении Герварда, а в 1071 г., когда уже исчезла всякая надежда на успех восстания, эрлы Эдвин и Моркар спаслись бегством, покинув двор Вильгельма и став на дорогу, которая в итоге привела их к бесславной гибели. Как бы мы ни рассматривали события между 1066 и 1072 гг., очевидно, что поведение этих эрлов приносило только вред. По своему происхождению и социальному статусу они должны были возглавить английскую знать после уничтожения династии Годвина, но вот в качестве примера для подражания они не годятся — из-за того, что не смогли ни оказать смелого и решительного вооруженного сопротивления, ни признать с честью свою полную капитуляцию, — и поэтому именно на них следует возложить большую часть ответственности за печальную участь их графств и всей страны. В 1071 г. они, вероятно, намеревались бежать в Шотландию, однако Моркар свернул с дороги и направился в Или, а Эдвина убил один из его людей. В Или, из Питерборо, сбежал также епископ Этельвин Даремский, а остров среди болот на востоке страны стал последним убежищем для мятежников и других англичан, объявленных вне закона. Окружив этот район и с суши, и с моря, Вильгельм взял в плен многих людей, в том числе Этельвина и Моркара. Предводителей заключили в тюрьму, менее влиятельных лиц изувечили и отпустили на свободу, однако Герварда и его людей среди них не было — преступник сбежал, оставив по себе только легенды.

В конце концов Вильгельму удалось покорить все английское королевство. В 1072 г. он отправился в военно-морскую экспедицию против Шотландии. Любопытно отметить, что в его армии теперь служил Эдрик Дикий. Достигнув города Абернети на реке Тей, король вынудил покориться Малькольма, который принес ему оммаж и выдал заложников. Эдгар Этелинг был вынужден бежать из Шотландии во Фландрию. Битва при Гастингсе, которая совсем не была такой уж масштабной, навсегда запомнилась потомкам, а вот шестилетней войне, последовавшей после нее, временами не придают должного значения. Если при Гастингсе Вильгельм доказал свою решительность и отвагу, то последующие кампании убеждают нас в том, что он обладал всеми важнейшими качествами военачальника — твердостью, хладнокровием, терпением, чутьем, позволявшим ему безошибочно определять центры возможных беспорядков, храбростью, с которой он на свой страх и риск вторгался в мятежные области, и — главное — властью, заставлявшей его солдат воевать в сложнейших условиях. О политических способностях Вильгельма по этим событиям судить почти невозможно, так как мы точно не знаем, в чем именно заключалась его политика. Если он был убежден, что английская знать только делает вид, что подчиняется ему, и осознанно играл с ними в «кошки-мышки», то в этой рискованной игре победу он одержал дорогой ценой. Однако если он хотел лишь править в Англии подобно своим предшественникам, то в политических качествах Вильгельма следует очень сильно сомневаться, так как для этой цели его правление было слишком суровым. К 1072 г. Вильгельм полностью завоевал королевство. Ранее такое завоевание изнутри осуществили сын и внуки короля Альфреда, что на некоторое время значительно укрепило королевскую власть. Теперь подобное деяние повторил герцог Нормандский, однако ценой огромных человеческих жертв и масштабных разрушений он вписал в историю королевства еще более важную страницу.

После того как Вильгельм завоевал Мэн, нормандцы не стали заселять графство, а когда герцог притязал на сюзеренитет над Бретанью, он совершенно не думал о захвате ее земель. В равной степени можно сказать, что если бы Вильгельм занял трон Эдуарда мирным путем, то — по крайней мере, на первых порах — он получил бы только королевский домен — кстати, до 1066 г. он вел переговоры с английскими эрлами именно об этом. Однако Вильгельм захватил престол силой оружия, конфисковав при этом графские владения и поместья Гарольда и его родственников, а также собственность других феодалов, оказавших ему сопротивление, и уничтожив к 1072 г. большинство других крупных держателей имений. В 1066 г. Вильгельм и его соратники знали, что в случае поражения Гарольда их добычей станет земля, но то, что они почти полностью истребят феодальную верхушку Англии, было, вероятно, за пределами их мечтаний.

Положение в Англии было таково, что король, церковь и светская знать обладали поместьями, с которых они, главным образом, получали ренту, выплачиваемую управляющими, откупщиками или арендаторами. Эти держатели имений собирали для сеньора ренту и пошлины с населения местечек, деревень и других земледельческих хозяйств — нормандцы называли их манорами, — естественно, не без выгоды для себя. У сеньора были еще субарендаторы — вассалы, которые несли феодальную службу, а иногда, вместо или помимо этого, выплачивали ренту за поместья. Договоры между сеньором и его субарендаторами, арендаторами, откупщиками и управляющими носили индивидуальный характер и значительно различались во многих деталях, но заключали их в основном для того, чтобы обеспечить доход и исполнение повинностей. Эта феодальная надстройка исчезла вместе с английской аристократией, и на смену ей пришла новая система ленов, введенная Вильгельмом. У нас нет свидетельств того, что нормандские крестьяне также пересекли Ла-Манш, поэтому заселение нормандцами Англии следует считать аналогичным тому, что произошло в Апулии и Сицилии или при более поздней колонизации англичанами Ирландии, т. е. мы имеем здесь дело с чужеземными землевладельцами, которые стали управлять коренным населением.

Себе Вильгельм оставил довольно крупную земельную собственность, составлявшую, возможно, пятую часть посевной площади Англии. По «Книге Страшного суда», представляющей собой перепись английских земель к югу от рек Рибл и Тис, земли короля (terra regis) имеются в каждом центральном графстве, кроме Шропшира и Честера. Таким образом, Вильгельм обеспечил английскую монархию новым постоянным доходом и восстановил положение в стране, ухудшившееся еще со времен короля Эдгара. Из-за того, что в средние века от каждого нового короля требовали даров и пожалований, королевские имения обычно быстро уменьшались, а увеличивались они лишь со сменой династии (за счет личных владений пришедшего к власти рода) или посредством, так сказать, внутренних завоеваний — истребления крупных держателей земли каким-нибудь безжалостным королем. Вильгельм обогатил и себя, и монархию. Он наделил крупными поместьями достаточно узкий круг лиц. Очень хорошо он вознаградил своих старых соратников и тех, кто в значительной степени тем или иным образом способствовал завоеванию Англии. Это были его сводные братья, некоторые из его вассалов-нормандцев, фаворитов и верных товарищей, такие как Жоффруа, епископ Кутанский, Гильом Фиц-Осборн, Рожер Монтгомери, Гильом де Варенн, Гуго Авраншский, Ричард Фиц-Жильбер, а также несколько феодалов равного с ним общественного положения, большинство из которых состояло с ним в родстве, такие как графы Алан Рыжий и Бриан Бретонский, Евстафий Булонский, Роберт д'Э и Гильом д'Эвре. Кроме того, именно их Вильгельм в основном назначал военачальниками при ведении различных операций. Феодами обеспечили также массу людей не столь высокого происхождения: военных командиров низших чинов, кастелянов, некоторых воинов — в особенности имевших дело с военной техникой, т. е. арбалетчиков и саперов, — и личных слуг — экономов, управляющих, поваров, лекарей, брадобреев, лесничих, егерей, плотников и т. д. Наград от короля и его главных бенефициариев ожидало достаточно приличное количество материально зависимых от них людей, но никаких особых трудностей здесь не возникало, так как их требования можно было легко удовлетворить.