– Калли, вы дома? Это я, Крис.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы имя всплыло в памяти. Тот самый голос. Сослуживец Калли.

– Крис? – Я включила свет, отперла замок и рывком распахнула дверь.

На нем был черный плащ, и от него по-прежнему слегка пахло стоматологическим кабинетом.

– Что вам здесь надо? – Я держала дверь так, чтобы при первой необходимости захлопнуть ее перед его носом. – Вы следили за мной? – Помнится, перед уходом из клиники я сказала Саре, что собираюсь заглянуть в паб. Не Крис ли шел за мной от «Принца Уэльского»?

– Что? Боже мой, да нет, конечно! Я узнал ваш адрес из регистрационной карточки. После вашего ухода Сара нашла вот это. – Крис протянул мне браслет с сердечками, который подарил мне Сэм. – Она решила, что браслет, наверное, ваш.

– Мой. – Я подставила ладонь, и он опустил в нее браслет, как в чашу. Я сомкнула пальцы. У меня не было сомнений, что браслет лежал в закрытом на «молнию» отделении сумки, но, возможно, выскользнул оттуда, когда я доставала кошелек.

– Должно быть, вывалился, когда вы расплачивались. Вот я и решил заскочить к вам по дороге домой…

– Как вы сюда добрались? – Слова прозвучали скорее обвинением, а не вопросом.

– Приехал на машине. Простите, Калли, у меня и в мыслях не было вас тревожить.

– Меня зовут Дженна, – выпалила я.

– Извините, извините, это все ваши волосы… – Крис попятился, повернулся и вышел на лестницу.

Я заперла дверь, накинула на нее цепочку и только после этого кинулась к кухонному окну, открыла его и напрягла слух, стараясь различить звуки отъезжающей машины. Но на улице царила тишина. Я ничего не расслышала в темноте.

Аккумулятор телефона зарядился настолько, что аппарат наконец включился, и я увидела, что он не такой уж древний, как решила Сара. Шквал эсэмэсок и звонков относился ко времени непосредственно перед гибелью Калли. Читая сообщения, я чувствовала, как волосы у меня встают дыбом.

В списке контактов был всего один номер – только номер, а не имя. Калли обменивалась звонками и сообщениями лишь с ним, и я пробежала глазами по текстовым сообщениям.

Кому писала Калли? Она в кого-то влюбилась? Надо узнать. Почти не раздумывая, я набрала значившийся в контактах Калли номер, убедившись, что останусь скрытой от вызываемого абонента. Гудки продолжались бесконечно. Я уже хотела нажать отбой, как вдруг раздался щелчок. Кто-то дышал в трубку. Я замерла. Тишина. Каждый ждал, что первым заговорит другой. На заднем плане звучало что-то знакомое, но я не могла определить, что именно. Закрыла глаза. Что же это такое? Что за шум?

Я потерла лоб, словно от этого вместе со звуком могло, как джинн из бутылки, возникнуть изображение. Дыхание в трубке стало прерывистым, послышалось легкое покашливание, будто у человека першило в горле, но я не поняла, мужчина мой «собеседник» или женщина.

– Привет! – Я не могла больше ждать и сдалась первой. Стрекотание в ухе дало мне понять, что связь прервалась. Я позвонила еще раз, на этот раз с телефона Калли, но автоматический голос уведомил меня, что аппарат абонента отключен. Ну и как теперь быть?

На кухне было темно, лишь мерцал зеленым таймер на плите. Час ночи. Глаза саднило от желания уснуть, но я не могла оторваться от окна на кухне. Так долго простояла на коленях на деревянном стуле, на котором обычно сижу за завтраком, что ноги уже перестало покалывать, и они окончательно онемели. Прогулка от паба до дома выбила меня из колеи, и я не переставая думала о Нейле. Каждый раз, когда мне хотелось лечь в постель, что-то на улице привлекало мое внимание. Таящаяся за машиной тень, тень, мелькнувшая у двери. Ночь окутала все безмолвием. Но тишину, помимо гудения холодильника, то и дело нарушал какой-нибудь звук: визг кошки или тарахтение автомобиля вдали. Я держалась за телефон Калли, как утопающий хватается за соломинку. Мысли путались в голове. Кто за ней следил? Не следят ли эти люди и за мной? Я окинула взглядом улицу, но никого не увидела.

Наконец я разогнулась и принялась, притопывая, разминать онемевшие ноги. Не в силах идти чистить зубы, капнула на подушку лавандовым маслом, чтобы расслабиться, и рухнула в постель. Но, ожидая, когда усталость возьмет свое, я снова задалась вопросом: а закрыла ли я дверь, в безопасности ли я? Встала, подергала ручку, проверила, закрыта ли задвижка, но нисколько не успокоилась. Кто-то на меня охотится. Несомненно. Я крутилась и металась в кровати, пока не зажгла лампу на тумбочке. Золотистое сияние наполнило комнату, и, ободренная мягким ласковым светом, я наконец закрыла глаза.

Сон пришел, но легче не стало, отрывочные картины сменяли друг друга, чередой проходили лица: Крис, Нейл, Натан. Калли молила о помощи. Кто-то за ней следил, гонялся за ней, и при мысли, что те же люди охотятся теперь на меня, я ощутила приступ паники.

Меж лопаток у меня стекали струйки пота. Пятничное утро только начиналось, но в перегретом полицейском участке было нестерпимо жарко. Я сидела в приемной уже около часа. От резкого света помещение казалось враждебным, мне чудилось, что серые стены колеблются передо мной, а потолок стремится раздавить. Жесткое пластмассовое кресло было привинчено к полу, я стиснула подлокотники, чтобы подавить желание уйти, и продолжала вдыхать спертый воздух.

В сумке у меня был спрятан телефон Калли – единственная улика, свидетельствовавшая о том, что за ней следили. Что ее преследовали. Если она завела любовника, за ней мог следить Натан, но я вспомнила, как бережно он обошелся со мной, когда мне стало плохо, и не могла поверить, что это он был причиной ее страхов. Не знаю, правильно ли я поступила, явившись сюда. Сердце у меня разрывалось при мысли, что к дому Тома и Аманды подъедет полицейская машина, в их душную гостиную войдет угрюмый сержант и объявит, что смерть Калли стали считать подозрительной. Не сделаю ли я им хуже?

Я плохо соображала – выводил из себя постоянный шум: телефонные звонки, хлопанье дверей, потрескивание в рациях. У сидящего напротив мужчины татуировка на шее изображала колючую проволоку, от его одежды разило табаком. Я не могла смотреть, как он трясет коленом и бесконечно открывает и закрывает крышку зажигалки «Зиппо».