– Это я так, образно сказала.

– А-а, понимаю, – молвил Самарин, и на его губах заиграла снисходительная усмешка. – Это совершенно исключено. Неужели вы думаете, что у нас должным образом не поставлен учет?

– Но вот если я, к примеру, назову вам число, вы сможете с точностью сказать, кто из охранников какое оружие получал и когда его сдал?

– Конечно!

– А давайте проверим! Вы же хотите, чтобы читатели черпали информацию из компетентных источников, а не из дурацких слухов?

– Естественно! – Самарин по селектору связался с секретарем. – Вера Петровна, сходите за книгой учета выдачи оружия. Вас этот год интересует? – он обратился к Елизавете.

– Этот неинтересно. Давайте прошлогодний.

– Лады!

Прошло несколько минут, и секретарь принесла толстый журнал.

– Вот глядите! – Самарин указал на графы, где черным по белому была прописана вся необходимая информация. – Загадывайте любое число!

Дубровская сделала вид, что размышляет.

– Пускай будет… м-мм… ну хоть 27 августа прошлого года!

– Глядите, все очень просто, – Самарин, как фокусник подмигнул Лизе и зашелестел страницами. – Двадцатое, двадцать пятое… Так… Двадцать шестое. Готово! Позвольте, что это?

Он в недоумении уставился в журнал. Страница, где, по всей видимости, был отчет за 27 августа, была залита чернилами.

– Это что такое?! Я вас спрашиваю! – орал Самарин.

Вера Петровна стояла перед ним, боясь пошевелиться.

– Я не знаю… Но этого раньше не было, – еле слышно произнесла она.

– Я не собираюсь вас больше терпеть, как это делал Макаров. Вы будете уволены! Немедленно! Убирайтесь с глаз долой.

Женщина покорно удалилась.

Самарин фальшиво улыбнулся.

– Простите за маленькое недоразумение. Надеюсь, вы понимаете, что в остальном у нас полный порядок? Давайте, загадайте другое число…

Когда Елизавета вышла из кабинета Самарина, Вера Петровна собирала вещи. Она подняла на Елизавету заплаканные глаза.

– Вы найдете выход самостоятельно?

– Конечно, не беспокойтесь.

Елизавете было неловко. Она спешно покинула приемную. Два охранника на выходе любезно распахнули перед ней дверь. Дубровская села в машину, завела мотор и некоторое время сидела не шевелясь.

«Итак, еще один щелчок по носу. А ведь удача была так близко. Если бы не эта нелепая случайность – чернила… только случайность ли это?»

Пошел дождь. Крупные капли громко замолотили по крыше, залили ветровое стекло. На крыльце фирмы появилась женщина. Она держала в руках картонную коробку и беспомощно смотрела на разыгравшуюся стихию. Елизавета опустила стекло.

– Вера Петровна, садитесь в машину!

Женщина колебалась.

– Да не стойте же! Садитесь.

Бывшая секретарь господина Самарина села на переднее сиденье, взгромоздив коробку себе на колени.

– Вы собрали вещи?

Она кивнула. Не в силах сдерживаться, женщина разрыдалась.

Елизавета не знала, что и сказать в утешение.

– Простите, наверно, в вашем увольнении есть часть моей вины, – робко начала она.

– Нет, нет! Вы здесь совершенно ни при чем. Самарин давно мечтал от меня отделаться. Просто сегодняшнее происшествие стало последней каплей. Видите ли, он избавляется от людей Макарова. Это ведь естественно, не так ли? Новая метла, знаете, метет по-новому.

– Но если человек работает хорошо, какая разница, чей он?

– Это вы намекаете на чернильное пятно? Клянусь, я ума не приложу, откуда оно появилось.

– Я верю. Скажите, куда вас отвезти?

Они ехали молча. Когда машина остановилась рядом с кирпичным девятиэтажным домом напротив Центрального рынка женщина попросила:

– Вы располагаете временем? Может, зайдете на чашку чая?

– Время у меня есть. Но вам наверняка сейчас хочется побыть одной. В такой ситуации посторонние люди только раздражают.

– Нет, мне это сейчас необходимо. Не отказывайте мне.

Они сидели в маленькой уютной кухне Веры Петровны и беседовали. Вернее, говорила одна хозяйка, а Елизавета слушала.

– Макаров был не такой уж и плохой, как о нем говорят. Недругов у него было немало. Но это неудивительно. Он был очень нетерпим к недостаткам других. Хотя, конечно, и сам был далеко не ангел…

– Вера Петровна, – Елизавета осмелилась нарушить душевные излияния хозяйки, – скажите, вы тоже не знаете, кто такой Гаврилов?

– Гаврилов? Почему же не знаю. Бедный Веня!

– Почему он бедный? И почему никто, даже охранники, про него не слышали?

– Это долгая история. Но, чтобы не утомлять вас ненужными подробностями, скажу кратко: Веню выжил Самарин. Это случилось сразу… сразу, после того ужасного убийства. Вы наверняка слышали о трагедии на Кедровом озере. Журналисты всегда все знают…

– Да, что-то припоминаю… Но, Вера Петровна, интересно другое: как Гаврилова можно было вытеснить из фирмы? Насколько мне было известно, они с Макаровым были учредителями вашего «Кокоса».

– Верно.

– Тогда я ничего не понимаю. Все считали, что он займет место Макара…

– Так оно и должно было быть. Веня на это рассчитывал. Да и я тоже… Я вам не сказала, но меня на место секретаря устроил его отец. Он, кстати, важная шишка где-то в МВД.

– Постойте! Так этот Веня и есть сын заместителя начальника областного УВД?!

– Да. А вы разве не знали? Благодаря ему «Кокос» так успешно существовал все эти годы.

– И вы хотите сказать, что сына такого большого папы можно легко сдвинуть?

– Не знаю. Веня всегда был очень корректным, сдержанным. Он и у Макарова ходил на вторых ролях, а теперь у Самарина и вовсе исчез.

– Исчез?

– Нет, конечно, он жив и здоров. Только у нас не появляется. Возможно, это любовь…

– Какая любовь?

– Ли… Имя такое… Модель, этим все сказано. Поклонники, цветы, капризы, знаете… А Веня совсем голову потерял. Свихнулся.

– Любовь без взаимности?

– Да не совсем так. Модели любят деньги. А на долю Гаврилова не слишком жирный приходился кусок. Машина, квартира, дача – конечно, полный комплект, но ничего особенного. Разве Ли этим удивишь? А Гаврилов был готов на все. Ревновал, помню, жутко.

– А теперь?

– Что теперь? Сейчас и подавно! Когда в кресле Макара развалился этот боров, Самарин, Венины шансы стали близки к нулю. Ли любит путешествия, дальние страны да теплые моря. Тем более что от богатых поклонников отбоя нет.