Такого сильного облегчения Ричард не испытывал, наверное, никогда. Даже во время телефонной беседы с Сильвией, сделавшей возможным его возвращение в семью. Ему вдруг показалось, что краски вокруг — зелень листвы, желтизна солнца, прозрачная лазурь неба над головой — сделались более насыщенными. Его губы растянулись в улыбке, а сердце в груди словно пустилось в пляс.

— Когда и куда мне приехать? — спросил он, готовый хоть сию секунду перенестись в любую точку земного шара, какую бы Эви ни назвала.

Она задумалась лишь на миг.

— Приезжай ко мне.

— К тебе? — переспросил Ричард, не веря, что, после того как он с ней обошелся, она все еще ему доверяет.

— Да, — ответила Эвелин без колебаний. — Мой адрес у тебя есть?

— Есть, — ответил Ричард, для чего-то разворачивая кремовый листок бумаги, который до сих пор сжимал в руке. — Стивен дал вместе с номером телефона.

— Приезжай к семи вечера, — сказала Эви, не выражая голосом ни радости, ни грусти. — Я буду ждать, — добавила она тихо, почти шепотом.

Эвелин не понимала своего состояния. В ней бушевал ураган чувств, голова шла кругом.

За две прошедшие недели она стала совершенно другим человеком. На вечеринку к Сузи и Джиму не поехала, внезапно обнаружив, что больше не питает пристрастия к подобного рода развлечениям. Про массовку и «Дримуоркс» вообще ни разу не вспомнила, осознав, что, чтобы стать хотя бы посредственной актрисой, ей надо еще учиться и учиться. Люсинде написала на следующий день по возвращении в Лос-Анджелес. Та сразу ответила, пообещав, что в скором времени непременно навестит ее.

О Ричарде Эвелин ни на минуту не забывала, как ни старалась вытеснить его из своего сердца. Почему он так запал ей в душу, было трудно понять. По сути, они почти друг друга не знали и никогда даже намеками не заговаривали о совместном будущем, о серьезных отношениях.

Когда сегодня зазвонил телефон, у нее неожиданно похолодело в груди. Странно, ведь она не ждала, что ей позвонит Ричард — у него не было ее номера. Он ни словом, ни поведением ни разу не дал ей понять, что желает продолжить их знакомство. В последнюю ночь осыпал ее ласками и нежными словами, но не более того. Сняв трубку и услышав голос дяди, она еще сильнее разволновалась. Стивену принадлежал «Меркури», а познакомились они с Ричардом именно там.

Когда дядя сказал, что Ричард в его кабинете, Эвелин показалось, что она опять видит сон, снившийся ей постоянно в последние две недели. И пока, несколькими минутами позже, не раздался второй звонок и из трубки до нее не донесся столь милый сердцу голос самого Ричарда, она все еще не верила, что не спит.

Было без четверти три, когда, договорившись о встрече, они закончили разговор.

Положив трубку, Эвелин некоторое время не двигалась с места — сидела на кровати в своей спаленке в счастливом отупении и смотрела в пространство перед собой. Затем стала соображать, что ей надо успеть сделать. Позвонить маме и сказать, что на ужин к ним она сегодня не приедет. Полежать в травяной ванне, чтобы к вечеру выглядеть хоть немного посвежее. За последние две недели, потеряв аппетит, она немного похудела, а от постоянных переживаний и тяжких дум утратила живой блеск в глазах. Позвонить Абби, сообщить ей сногсшибательную новость и спросить совета…

Вдруг Эвелин вскочила с места и неожиданно для самой себя принялась кружить по комнате, будто вальсируя.

Ричард отправился в Лос-Анджелес сразу же, хотя до встречи с Эвелин у него еще было больше четырех часов. Она жила на окраине города, в одном из тихих спальных районов. Ричард сразу разыскал ее дом — небольшой двухэтажный особнячок с двумя входами, по-видимому рассчитанный на две семьи.

Интересно, она одна живет в своей половине? — подумал он, остановившись недалеко от дома. И как давно? В котором часу просыпается, на чем обычно ездит на занятия?

Ему было интересно все-все, что касалось жизни Эвелин. На асфальт под ногами, на гравиевые дорожки, ведущие к входам в дом, он смотрел с волнительным трепетом. Ему так и казалось, что если прислушаться, то можно уловить звук ее легких быстрых шагов.

Если бы Эвелин в этот момент откуда-нибудь возвращалась или, наоборот, куда-нибудь направлялась, то непременно увидела бы его, но, думая об этом, Ричард ничуть не смущался. Стыдиться своих чувств, своих душевных порывов, скрывать их от любимых людей ему больше не хотелось.

Простояв на одном месте минут пятнадцать и внимательно рассмотрев дом Эвелин, он медленно побрел вниз по улице и свернул в небольшое уютное кафе на перекрестке. Приветливая официантка с вытатуированной на плече бабочкой тут же подала ему меню. Взглянув в ее улыбающиеся глаза, он подумал, что она догадалась о том, что в его душе поет весна. И улыбнулся.

— Чего-нибудь выпьете? — спросила официантка, немного наклоняясь.

— Нет, спасибо, — ответил Ричард, и без вина чувствующий себя охмелевшим. — Разве что чашечку кофе.

Он просидел в кафе около часа, купаясь в светлых мечтах. Опомнился, когда до встречи с Эвелин оставалось всего двадцать пять минут.

Цветы! — прозвучало в его голове. Надо непременно купить ей букет цветов! Пусть сразу поймет, что я смотрел на нее не просто как на развлечение, а как на достойную восхищения женщину, как на любимую.

Когда официантка принесла счет, он спросил, где расположен ближайший цветочный магазин.

— Справа от кафе, через два здания, — с готовностью сообщила та, и Ричарду опять показалось, что она разгадала его секрет.

Цветочный оказался небольшим магазинчиком, буквально потрясающим воображение красками и ароматами.

Как только Ричард появился на пороге, к нему подскочил невысокий круглолицый продавец.

— Чего желаете? — спросил он, широко улыбаясь.

Ричард обвел растерянным взглядом многообразие расставленных тут и там ваз с цветами. Он понятия не имел, что любит Эвелин: розы, лилии или, например, герберы.

Продавец быстро смекнул, в чем дело.

— Собираетесь преподнести букет женщине? — спросил он с видом знатока.

— Да, — ответил Ричард, задумываясь, сможет ли кто-нибудь ему помочь в столь щекотливом деле, пусть даже человек, всю жизнь продающий цветы.

— Жене, невесте? — продолжал расспрашивать продавец. — Или, может, матери, тете?

— Гм… — Ричард не знал, как назвать Эвелин. Женой она ему, естественно, не доводилась, но и невестой пока не была.

— Я понял, — без тени смущения произнес его собеседник. — Вы влюблены в нее до беспамятства, но еще не успели объясниться. Так?

— Так. — Ричард смутился, но вздохнул с большим облегчением. Этот продавец и впрямь знал толк в связанных с цветами делах.

— Тогда рекомендую розы, желательно красного оттенка! — провозгласил он, указывая на вазы с багровыми, алыми, темно-розовыми, пурпурными и коралловыми цветами. — Если, конечно, вы уже готовы сказать ей самые главные слова, — добавил он, многозначительно понижая голос.