– То, как этот бельгиец пожертвовал собой, чтобы его друг смог дойти до последнего квадрата, было действительно самоотверженно! – сказал Аксель, имитируя ту сцену, когда они вошли в свою комнату. – А головоломщики! Настоящие калькуляторы!

Он забрался на свою кровать и с ворчанием растянулся на ней. Пока Брисеида отсутствовала, на ее подушке появилась пара пижам, состоящих из двух частей, а рядом – хорошо укомплектованная сумочка с туалетными принадлежностями, на которой стояла печать Цитадели. Пока она раздевалась, Аксель, чья кровать стояла напротив ее, лежал, не отрывая глаз от потолка. Переодевшись, они некоторое время лежали на своих кроватях, слушая гул неоновой лампы и погрузившись в раздумья. Ни один из них не был готов заснуть. Слишком много новых понятий, слишком много фантастических образов преследовало их умы.

– Итак, Брисеида, что ты думаешь? – наконец спросил Аксель, нарушив молчание.

– Что я думаю о чем?

– Все это, – сказал он и сделал широкий жест. – О твоем первом дне.

Брисеида посмотрела на кровать Пьера, расположенную над ее головой.

– Я не знаю. Все… Все… как во сне. Это нереально, и все же я здесь. Мне кажется, что я могу проснуться в любой момент.

– Это нормально, – кивнул Аксель. – Все мы чувствуем подобное. Но что ты думаешь о Цитадели? Тебе здесь нравится?

Брисеида замешкалась.

– Цитадель меня интригует… – призналась она словно самой себе.

– Значит, тебе здесь нравится. Вот увидишь, теперь это место будет преследовать тебя повсюду, даже в твоих снах…

– Слова настоящего знатока, – с иронией сказал Пьер. – Сколько раз ты уже это повторил?

В ответ Аксель бросил ему в лицо подушку, а затем повернулся к Брисеиде:

– Знаешь, ты можешь оставить свою сумку в покое. Твой чокнутый проводник не собирается пробираться в комнату, пока ты спишь, чтобы забрать ее.

– Откуда ты знаешь? – сказал Пьер, положив свою белокурую голову на перила кровати. – На трибунах она подкралась прямо к ее ногам и украла сумку таким образом, что никто даже не заметил…

– Что, если я решу вернуться домой? Они же не могут меня удерживать.

Оба парня удивленно посмотрели на нее.

– Нет, не могут… – признал Аксель. – Но, если ты уедешь сейчас, ты никогда не узнаешь, что упустила, и, возможно, будешь жалеть об этом всю жизнь…

– Я просто спросила! Конечно, я не собираюсь уезжать… Но девять месяцев в любом случае… Разве у тебя нет жизни вне дома? Я еще училась в школе, поэтому пропущу бакалавриат.

Одного взгляда парней было достаточно, чтобы ответить на ее вопрос: ни один довод не стоил сокровищ Цитадели. Брисеида кивнула, вынужденная признать, что ей очень хочется остаться. Бенджи был прав во всем.

– Все равно он глупый и упертый женоненавистник, – сказала она вполголоса самой себе, прежде чем сунуть руку в сумку. – И нравится ему это или нет, я собираюсь написать письмо.

– Кому твое письмо не должно понравиться?

Она и не думала отвечать Акселю: на ее кровать только что упала пуговица. На одной стороне был выгравирован дракон Цитадели. На другой – маленький херувим расправлял крылья, готовый пустить стрелу. Она запихнула пуговицу в свою сумку.

– Пока ты с нами, пиши столько писем, сколько захочешь, – поддержал Пьер. – Нам только этого и не хватало, чтобы в конце второго дня оказаться в составе шести человек. Представьте себе, какой позор для французов! В нашем положении мы действительно не можем позволить тебе уйти…

– Кто собирается уйти? – обеспокоенно спросил Уиллис, входя в комнату.

– Никто, – быстро ответила Брисеида.

Уиллис бросил на них пытливый взгляд, но вскоре на его лице вновь появилось веселое выражение.

– В любом случае вы кое-что пропустили: бельгийцы бросили свою команду в фонтан! После этого они всех поливали, это была полная эйфория, везде была вода! Кристофу на голову вылили целое ведро!

Брисеида посмотрела на Кристофа, который прислонился к дверному косяку. Рыжеволосый бедняга дрожал, его плечи намокли, из носа капало.

– Но было весело, – сказал он с застенчивой улыбкой.

– А потом все пошло наперекосяк, и стражники пресекли все, – продолжил Уиллис. – Очень жаль, нам было весело.

– Дождитесь мирового турнира и увидите, что такое веселье, – проговорил Бенджи, опускаясь на кровать.

Остальные последовали его примеру. Комната была настолько маленькой, что, когда они оказались в ней все вместе, у них не было другого выбора, кроме как лечь на свои кровати.

– Бенджи, ты так много знаешь… – сказала Брисеида, приподнявшись на локте.

– Да уж…

– Насколько велика Цитадель? То есть, конечно, она большая, но насколько? Как далеко простираются все эти бесконечные коридоры?

– Хороший вопрос, – сказал Бенджи. – Вы получаете балл, мадемуазель… Цитадель очень-очень большая.

Неоновая лампочка мигнула три раза, а потом Брисеида приподняла брови:

– Однако это не ответ. Ты не знаешь ответа.

– Значит, его и нет, – торжественно сказал Аксель. Пьер и Уиллис громко рассмеялись.

– Именно, – ответил Бенджи. – Если я не могу дать вам ответ, то это потому, что его нет. Никто не знает, насколько велика Цитадель на самом деле. Я могу только сказать вам, что она больше, чем можно себе представить. Однажды курьер, привозивший припасы для кухни, сказал мне, что даже с большого расстояния невозможно увидеть всю Цитадель. Она настолько велика, что простирается дальше горизонта.

– Но… Я думал, что курьеры не должны ни с кем разговаривать, – заметил Квентин, бросив на Уиллиса вопросительный взгляд, и тот кивнул в знак согласия.

– Ты не мог разговаривать с этим человеком, Бенджи, это невозможно.

– Невозможно, если оставаться на проторенной дорожке. Но если ты прокладываешь свой собственный путь, то нет ничего невозможного.

Бенджи вскочил с кровати, надел пиджак, который только что снял, и направился к двери.

– Куда ты? – спросил его Уиллис.

– Ухожу. Пришло время для моей маленькой экспедиции.

– Что? Ты опять за старое?

– Не понимаю, почему я должен забыть о своих хороших привычках.

– Ты не можешь так поступать! – воскликнул Уиллис, также слезая с кровати. – Если ты уйдешь сейчас, то тебя поймают и отправят домой. В итоге у нас будет шесть человек! Ты должен остаться здесь. И если придется, я заставлю тебя остаться.

– Попробуй.

Уиллис встал перед Бенджи, который возвышался над ним и угрожающе щелкал костяшками пальцев, словно готовясь к драке. Остальные затаили дыхание, но Уиллис отступил назад, и Бенджи исчез в коридоре, хлопнув дверью.