Шекспир, сонет 53.

(Перевод С. Маршака)

Путешествие из Даннотара в Инвернесс, а оттуда - в замок Броуди, надолго останется в памяти Лизы. С тревогой девушка вела счет каждому дню их путешествия, зная, что это ещё один потерянный день в будущем, и это делало Лизу несчастной. Она опасалась, что, чем дальше они уходят от Даннотара, тем слабее становятся её шансы вернуться домой. Лиза понимала, что вряд ли это так, поскольку, если что и обладало властью вернуть её, так это фляга, а она подозревала, что Цирцен не спускает с сосуда глаз. Тем не менее, каждый шаг вглубь этих цветущих диких земель на шаг отдалял её от собственной жизни, ведя к существованию, над которым у неё не было власти, а только возможность потерять себя.

Вскоре после того, как Цирцен оставил её в комнате или точнее покинул в коридоре, доведя до головокружения, он послал Дункана и Галана быстро вывести девушку из башни, и они втроём ускакали на лошадях, сломя голову. Лэрд с остальной свитой присоединились к ним несколько часов спустя. Лиза остро чувствовала, что рыцари слишком уж пристально изучали её, чтобы быть спокойной. Этих людей трудно было обмануть, так что Лиза разговаривала как можно меньше, с особой осторожностью подбирая слова.

Первую ночь они провели в дороге, пересекая Шотландию, почти полная луна висела над темными гребнями гор и долин, а цокот копыт более сотни коней, несущих вьюки и тяжёлых, мускулистых мужчин, был оглушительным. Земля дрожала, когда они скакали по холмам. Замёрзая от холода, несмотря на толстый плед, накинутый поверх её платья, Лиза в то же время с благоговением восхищалась милями нетронутой, открытой страны. Несмотря на то, что всё её тело болело уже после нескольких часов скачки, Лиза провела бы верхом всю ночь, наслаждаясь видами непокорённой страны.

Утром девушка была совершенно другого мнения и не залезла бы на лошадь совсем, будь на то её воля. Лиза самонадеянно полагала, что она в хорошей форме, но езда верхом несколько отличалась от альпинизма и акробатики. Девушка быстро осознала, что её атлетические навыки больше помогли ей пристойно свалиться с лошади, нежели ловко держаться в седле.

Второе, что засело ей в голову, было присутствие Цирцена Броуди, который постоянно ехал рядом с ней, храня молчание, но наблюдавший за любым её движением и каждым словом. Лиза надёжно скрывала, что испытывает неудобства, решив не выказывать ни малейшей слабости перед неутомимым воином. С момента, когда они покинули Даннотар, Цирцен едва ли сказал ей пару слов, прикасаясь к ней только для того, чтобы снять с лошади, хотя Лиза могла поклясться, что он кипел от злости. Время от времени он отъезжал от неё, чтобы тихо поговорить со своими людьми.

В каждой деревне, через которую они проезжали, Лиза замечала, что люди принимали Цирцена с королевскими почестями, а он вёл себя с царственной сдержанностью. Если он и производил впечатление несколько обособленного человека, никого из крестьян это не беспокоило. Дети глазели на лэрда с благоговением, пожилые люди хлопали его по плечу и гордо улыбались, молодые воины восхищенно провожали его взглядами. Было ясно, Цирцен – легенда в своём времени. С каждым восторженным кокетливым взглядом, вспыхивавшим у молодых девушек из-под опущенных век, Лизу накрывала волна раздражения. В нескольких деревнях, женщины выискивали причины приблизиться к Цирцену и пытались привлечь его под предлогом якобы “обсудить очень личный вопрос, милорд”. Лиза с облегчением увидела, что ни одна из попыток не увенчалась успехом. Однако девушка не была уверена, происходило это, потому что Цирцен искренне не был заинтересован, или по причине долгой утомительной езды верхом. Они редко спали по вечерам больше нескольких часов, но Лиза привыкла недосыпать, работая в две смены.

Из того, что тяготило Лизу, на третьем месте была фляга. Она была уверена, что та находилась у Цирцена, поскольку однажды ночью девушка мельком увидела ее в его сумке. К сожалению, воин настолько чутко спал, что глупо было идти на риск, пытаясь заполучить флягу во время его сна. Лучше выждать, улучив удобный случай.

Уже была последняя ночь их скачки, которая, однако, надолго останется в памяти Лизы – ночь, когда они приблизились к укреплениям замка Броуди. На всём протяжении изматывающего тяжёлого путешествия, Лиза беспокоилась о Кэтрин, размышляя, кто о ней заботится, и тихо плача под покровом темноты. Всё это время Шотландия исподтишка овладевала её мыслями, и, несмотря на её страх и ощущение беспомощности, Лиза поняла, что влюбилась.

В эту страну.

Было слишком рано для весны в Северном нагорье, но она чувствовала, что дремлющая земля готова пышно расцвести. Хотя Лиза знала, что должна найти дорогу домой, часть её хотела остаться подольше, чтобы хоть глазком увидеть, как долины покроются вереском, понаблюдать за золотыми орлами в небе, парящими над горами, увидеть ковёр из папоротника-орляка и лисий хвост, мелькающий в кустах, и распускающиеся по весне почки.

В последнюю ночь их путешествия слегка потеплело. От изнеможения эмоции Лизы опасно кипели у поверхности, и последние несколько часов девушка переходила от приподнятого настроения при виде красот северной ночи к крайнему ужасу от грядущей неизвестности. Лиза заранее не знала, чего ждать от замка Броуди, но только не элегантного каменного строения, мелькавшего за верхушками дальних холмов, когда она приподнималась в седле, дабы разглядеть как можно больше.

Они спустились в долину, и замок снова скрылся из виду. Тишину нарушал только стук лошадиных копыт по дёрну и время от времени радостные возгласы мужчин, которые приветствовали возвращение домой. Небо было насыщенного, ярко синего цвета, с каждой минутой становившееся все темнее. Наступал сумрак - так в эти времена называли сумерки. Тропинка, по которой они ехали, карабкалась по гребню простиравшейся до горизонта горы, за которой стоял дом Цирцена. Когда они перевалили через гребень, она окинула взглядом окрестности и задохнулась от величественного вида, открывшегося перед ней.

Замок Броуди был столь же великолепен, как и мужчина, который владел этим роскошным сооружением. В ярком свете факелов, замок казался сказочным. По ту сторону сводчатых ворот, мерцающих в бледном лунном свете, возвышались строения из квадратных цитаделей и орудийных башен, высоких шпилей и низких переходов, соединяющих крылья дома. Могучая стена окружала поместье, и после закрытия ворот оно превращалось в неприступную крепость. Охрана величественно обходила бруствер, вышагивая по периметру. Лиза могла себе только вообразить множество слуг и их семей внутри замка, сновавших взад и вперёд, смех их детей наполнял воздух. В безопасности. Согретые и окружённые кланом, который возглавлял лэрд, посвятивший свою жизнь их защите.

Лиза ощутила болезненный приступ неимоверного желания. Вот это была жизнь. Когда-нибудь Цирцен женится по-настоящему, приведет свою жену в это волшебное место. Это был его мир: величественный замок, отсвечивающий бледно-серым цветом в свете луны, окружающие лэрда люди, готовые биться по его команде и отдать за него жизнь. ‘Было бы неплохо стать частью этого потрясающего мира’ , - подумала Лиза.