Англо-американская модель, напротив, нацеливает на контроль менеджмента и компании извне, силами акционеров. За этой моделью стоят реалистичные подходы к оценке опасности, какой подвергаются компании со стороны групп влияния. Возможны ситуации, когда менеджмент и наемный персонал предпочтут тот вариант, который обеспечит им более легкую жизнь за счет собственников, в то время когда они уменьшают стоимость компании и совсем не выплачивают дивиденды или доходы собственникам или акционерам, или осуществляют эти выплаты в минимальных суммах. Если исходить из того, что все сотрудники организации тоже пытаются устроить себе приятную жизнь в компании и что эту тенденцию собственникам следует пресечь извне, то становится понятной необходимость контроля компании со стороны ее акционеров.

Среди гипотез, объясняющих существо враждебных поглощений, гипотеза свободного денежного потока Йенсена делает особый упор на опасность формирования в состоявшихся компаниях и отраслях состояния комфортности менеджмента[83]. Успешно работающие отрасли располагают очень большими денежными потоками, т. е. очень большими доходами в виде выручки и поступлений, которые должны использоваться для эффективного распределения капитала в пользу акционеров, а полученные таким образом средства должны вкладываться ими в альтернативные проекты других компаний. Однако менеджмент заинтересован в том, чтобы эти доходные потоки оставались в компании. Тем самым он завышает степень свободы в своих действиях за счет ослабления контроля на рынке капитала.

Угроза враждебного поглощения на глобализованных рынках, исходящая от международной группы менеджеров, уменьшает склонность менеджмента компаний к накоплению прибыли в компании, что в свою очередь формирует тенденцию увеличения оборота, не отражаемого в общем годовом доходе с вложенного капитала, т. е. в полученной прибыли, и тем самым роста доходов менеджмента, связанного с этим оборотом, за счет уменьшения дивидендов. Такую зависимость, анализируемую гипотезой свободного денежного потока, можно считать распространенным феноменом, согласно которому люди, кое-что создавшие, позволяют себе делать передышку и работать не так интенсивно. Разумеется, это противоречит интересам организации, в которую эти люди что-то вложили. С другой стороны, здесь в случае враждебного поглощения возникает необходимость учета профессиональных заслуг и вклада менеджмента в рост капитализации компании, если они адекватно не были оценены заработной платой менеджмента на основе выплаты ему соответствующих денежных компенсаций. При этом следует приглушить часто звучащую критику высоких компенсационных выплат менеджерам, которые увольняются в результате враждебного поглощения.

Еще одним аргументом в пользу целесообразности получения разрешения на враждебные поглощения является то, что прежде всего в крупных анонимных акционерных обществах акционеры не могут постоянно присутствовать в компании и отстаивать свои интересы, при этом у них есть лишь право нанять или уволить менеджмент, но не отказывать ему в чрезмерных выплатах.

Аргумент роста эффективности деятельности менеджмента с помощью угрозы поглощения здесь не очень убедителен. Прежде всего сомнительно, что для его применения необходимо оперировать общей теорией рыночной стоимости. Может случиться так, что рыночная стоимость как контрольный принцип тоже необходима в качестве дисциплинирующего фактора угрозы поглощения, однако это не значит, что максимизация рыночной стоимости является целью компании[84].

В немецкой модели управления компанией принято исходить из того, что консенсус участвующих групп обеспечивается уже тем фактом, что он представляется самым лучшим и оптимальным решением для компании. Противоречия между сотрудниками компании и группами акционеров рассматриваются здесь как свидетельство кризиса и неэффективного управления, консенсус же, напротив, с точки зрения консенсусной теории реальности Хабермаса является гарантией правильности принимаемых решений.

Несложно понять, что в вопросе, связанном с принципом консенсуса или принципом рыночной стоимости, содержатся далеко идущие философские отличия концепции управления от реального управления, руководства и правительства, да и от конституции, которые затрагивают и политические конституционные дебаты. В немецкой, как и в континентально-европейской трактовке существа республиканского правительства и конституции, идея саморегулирования с помощью консенсуса является доминирующей моделью, а в англоамериканском республиканизме господствует идея правительства, представляющего определенные группы, а также идея смены конкурирующей политической правительственной группировки и экономических групп менеджеров на основе приходящей извне конкуренции за выборщиков и акционеров. Глобализация рынков капитала способствует распространению принципа конкуренции на основе глобализации конкуренции менеджмента, а не принципа консенсуса, так как глобализация отменяет или по меньшей мере ослабляет национальные и региональные особенности достижения консенсуса.

Консенсус не гарантирует истинности принятых на его основе решений. Это консенсус определенных групп влияния за счет других групп влияния, однако реальна и такая ситуация, в которой все группы влияния в компании заблуждаются в оценке ее фактического состояния и эффективности ее деятельности, что может быть предотвращено лишь внедрением внешнего «видения» консенсуса на основе конкуренции с альтернативной командой менеджеров.

Дебаты вокруг корпоративного управления и устава компании, а также роли рынка капитала, которые идут внутри Европейского сообщества, касаются решения принципиальных вопросов реализации модели корпоративного управления после финансового кризиса, так как англо-американская модель во многом ответственна за кризис финансовых рынков. Однако необходима осторожность. Принцип поглощения уместен, если его понимать в примененном здесь рестриктивном смысле.

Комиссия ЕС на основе своей директивы, связанной с поглощениями, сформулировала действие принципа поглощений в законодательстве и юрисдикции стран – участниц ЕС. Эта директива требует усиленного корпоративного контроля за враждебными поглощениями и отмены законов, препятствующих конкуренции. Так, например, был отменен Закон о компании «Фольксваген», согласно которому федеральная земля Нижняя Саксония в качестве государственного собственника компании пользовалась в акционерном обществе «Фольксваген АГ» особыми правами.

Философский интерес представляет и то, что тогдашний комиссар Европейского сообщества по вопросам конкуренции Марио Монти в 2001 г. придерживался того мнения, что в Европейском сообществе не должно быть различия между компаниями, находящимися в частной или государственной собственности. Государственная собственность на компании в Европейском сообществе, согласно утверждению Монти, не должна иметь никаких конкурентных преимуществ, так как они разрушают конкуренцию между частными и государственными компаниями[85].