Ведущий свободную охоту бомбардировщик достиг побережья, и пошел над кромкой прибрежных скал. Ветер дул с берега, медленно оттесняя пелену тумана в море. Пустое, без единого дыма море. Вылет обещал быть безрезультатным.

— Что за?.. — начал было штурман, приглядываясь к берегу.

— Перехожу в атаку! — рявкнул в ответ командир экипажа, выворачивая штурвал.

Цель они заметили одновременно. В глухой бухте стоял, затянутый маскировочными сетями, корабль, обозначенный командованием как одна из самых прерогативных целей для бомбовозов. «Ямато-мару».

Японцы отнюдь не спали, а внимательно наблюдали за машиной Хрюкина, и едва она начала ложиться на курс атаки, открыли плотный заградительный огонь из зениток и стрелкового вооружения. Увы, благие ками были сегодня не на стороне храбрых солдат тэнно – штурман дал поправку, Тимофей довернул машину на цель, и бомбы ахнули вниз. Возле самой трубы «Ямато-мару» вырос столб черного дыма и пламени, еще одна бомба разорвалась у самого борта, и одновременно, как по команде, зенитный огонь оборвался. Последний пунктир трассирующих пуль медленно поднялся в воздух, и все прекратилось.

На втором заходе экипажу СБ-1 было отлично видно, что судно начало крениться на левый борт, а палуба полна людьми, выбегающими из трюма и прыгающими за борт. Сбросив последние бомбы, на сей раз, правда, не поразившие цель, бомбардировщик взял курс на базу. Встречаться с истребителями, которые вполне мог вызвать капитан «Ямато-мару», у Тимофея Хрюкина не было ни малейшего желания.

После доклада о поражении и возможном потоплении «Ямато-мару», с аэродрома, на разведку, срочно были подняты в воздух два истребителя, пилоты которых подтвердили: корабль перевернулся кверху килем и затонул.

Командир авиагруппы, Полынин, доложил командованию о потоплении японского авианосца. Что ж, наверное можно его было назвать и так – «Ямато-мару» действительно нес на своем борту самолеты. В трюме, и в разобранном виде. Закупленный в 1915-м году у Италии транспорт занимался снабжением ВВС Японской Императорской армии в Китае.

06 марта 1939 г., четверть десятого утра

— Это действительно так срочно, Ансельм? — Франц Вильгельм Канарис имел на это утро собственные планы, поэтому просьба об аудиенции, поступившая от руководителя аналитической группы абверштелле[23]«Аусланд-К» его совсем не порадовала.

— Более чем, — капитан цур Зее Борг потер красные от недосыпа глаза. За эту ночь он ни разу не прилег, проверяя и перепроверяя поступившую накануне вечером информацию. — Франция начала переговоры с Норвегией о закупке запасов тяжелой воды.

Вице-адмирал пару секунд мучительно соображал, что бы сие могло означать, а потом недоверчиво поглядел на одного из немногих людей, который обладал полным доступом к информации по «Объекту К».

— Атомная бомба? Черт меня подери! Что еще удалось узнать?

— Не очень много, — честно признался Борг. — Инициатива исходит от профессора Фредерика Жолио-Кюри, декана Коллеж де Франс. Это крупный ученый в области физики, занимается проблемой деления атомного ядра. Работал в Германии под руководством профессора Вольфганга Гентера, сочувствует идеям коммунизма, и, при этом, ярый патриот Франции. По неподтвержденной информации, последнее время занимается проблемой создания атомного реактора, для выработки дешевой электроэнергии.

— А где реактор, там и бомба, — задумчиво произнес Канарис. — Что у нас есть на этого Гентера?

— Совершенно неблагонадежен, — печально усмехнулся Борг. — Считает, что ученые не имеют национальной принадлежности, а результаты их исследований должны быть доступны всем и каждому…

04 апреля 1939 г., пять минут девятого утра

— Не спать, кадет, адмирала проморгаешь! — весело заметил стармех, проходя мимо.

Отстоявший ночную вахту Карл мрачно поглядел в спину Деду. Баковую новость о сегодняшнем визите инспектора учебных заведений Кригсмарине, адмирала Альфреда Заальвехтера, он уже слышал, но в силу юности и наивности надеялся успеть подремать пару часов в кубрике.

Последнюю неделю, покуда вернувшийся из Копенгагена «Хорст Вессель» вымачивал якоря, курсанты Военно-морского училища, сменившие своих предшественников из Мариеншуле, наводили на корабле порядок. Перед рейсом Киль – Санта-Круз де Тенерифе – Пернамбуко – Киль, который барку предстояло начать пятого апреля, корабль собиралось посетить высокое начальство, дабы дать кадетам пару отеческих наставлений. Зная крутой нрав адмирала, за несколько дней до смотра корветтенкапитан Бертольд Шниббе объявил аврал, так что в день «явления Христа народу» корабль, и так бывший в превосходном состоянии, просто блестел, как матросская пряжка.

— Что у вас за вид, кадет? Брюки не глажены, лицо небритое – как пятилетний! — это уже Геббельса окрикнул старпом. — Немедленно приведите себя в порядок, построение через двадцать минут!

Хочешь жить – умей вертеться. Хочешь жить без лишних нарядов – умей вертеться быстро. Шустро приведя себя в порядок, Карл успел на построение. Торчать на палубе кадетам пришлось не так уж долго – пару минут спустя после приказа «становись», к трапу подъехала машина, из которой выбрались Заальвехтер и пара его адъютантов.

Едва поднявшись по трапу адмирал замер, и ткнул пальцем в палубу.

— Это что за спичка, герр капитан?! — рявкнул он. — Это корабль Кригсмарине или лесовоз?! Везде бревна как на лесопилке валяются!

Услышать такое и кадетам, и постоянному экипажу, обидно было до ужаса – неделю корабль драили. Да и в наличие спички на палубе никто, строго говоря, не поверил. Однако тут уже не растерялся Шниббе. Хорошее чувство юмора было далеко не самым распространенным качеством среди немецких моряков, однако капитан «Хорста Весселя» являлся в этом плане исключением.

— Четверо кадетов, убрать это бревно, живо! — капитанский палец по очереди ткнулся в членов экипажа «богоспасаемого корыта».

Никогда в жизни Заальвехтер со смотрами на корабль, где служил Шниббе, больше не хаживал… Хотя убрали с палубы, конечно же, не адмирала.

30 апреля 1939 г., без десяти пять утра

Басовито гудят моторы, без напруги, по деловому, проплывают под крыльями «Лошей» спящие городки и поселки. Пока еще спящие. Скоро, очень скоро раздастся грохот палящих орудий на юго-восточной границе, загремят разрывы авиационных бомб, рыкнут моторами Wz 34, TKS и 7ТР, застучат звонкой дробью копыта уланских лошадей. Скоро, очень скоро. Через десять минут армия «Модлин» двинется из под Вильно и Сувалки на Каунас. Через десять минут начнется война. А пока – спи, Литва. Спи, гляди прекрасные сны о былом величии и победах. Спи, пока еще можно.