Прелиминарная конференция выявила и еще одно немаловажное обстоятельство: при обсуждении спорных вопросов участникам не удалось создать атмосферу делового партнерства, предполагающую внимание к позиции другого «лагеря», готовность воспринимать его аргументы. На переговорах в Варшаве все требования Румынии, имевшие для ее руководства характер политических аксиом, – отказ от обсуждения «бессарабского вопроса», вопрос о «московском вкладе», – приобретали форму ультиматума, в то время как выдвигаемые российской делегацией вопросы рассматривались румынами как спорные и, по большей части, не заслуживающие обсуждения.

Вплоть до начала 1920-х годов в документах ЦК РКП(б) и советского правительства о «румынском золоте» говорилось как о золотом запасе Румынии, изъятом советскими властями в счет возмещения долгов румынского правительства России, образовавшихся в годы Первой мировой войны и оккупации румынскими войсками Бессарабии. В финансовых документах «румынское золото» выделялось отдельной строкой.

Накануне Первой мировой войны золотой запас России был весьма значительным. На 1 января 1914 г. он составлял 1 695 млн золотых рублей или 1300 тонн чистого золота. В результате огромных расходов, вызванных войной (отправка золота за границу, в основном, в Англию – на сумму около 650 млн руб. золотом под залог займов для оплаты военных заказов, в Стокгольм для получения военных кредитов – 5 млн руб., и т. д.) только с 1914 г. по февраль 1917 г. было израсходовано 643,4 млн золотых рублей. Тем не менее, в октябре 1917 г. «царское золото» исчислялось внушительной суммой – 1 064,3 тыс., по другим данным, – 1 101,1 тыс. золотых рублей[254]. Кроме того, на руках у населения оставалось значительное количество золота (в период с 1914 г. по октябрь 1917 г. – 436 млн золотых руб.). В начале 1918 г. Ленин потребовал от наркома юстиции Г.И. Ломова принять все необходимые меры к сохранению золотого фонда России и вести работу по его пополнению[255].

После создания в феврале 1920 г. Гохрана РСФСР все советские учреждения и должностные лица, в соответствии с постановлением правительства, были обязаны в течение 3-х месяцев сдать в Государственное хранилище имеющиеся у них ценности. По данным «Отчета по золотому фонду», к 1 февраля 1922 г. в Гохран поступило «монеты, [золотых] слитков бывших частных банков, слитков и монеты из сейфов, золота от Главзолото[256]и т. д…» на сумму 84 356 234 золотых руб. 95 коп.[257] Кладовые Гохрана пополнялись и за счет конфискации золота, ценностей и предметов роскоши у населения – привилегированных в прошлом слоёв, в том числе членов царской семьи. Подверглись разорению дворцы великих князей и знати. Подлежали конфискации также ценности церквей и монастырей и даже некоторых музеев. В то же время тем лицам, которые владели крупными вкладами в иностранных банках, «предлагали жизнь и свободу» за 400 тыс. золотом или валютой[258]. Помимо конфискаций, производилась скупка золота у населения[259]. Осенью 1921 г. по решению Политбюро ЦК РКП(б) была создана специальная комиссия Совета труда и обороны (СТО), которую возглавил Л.Д. Троцкий. Задачи комиссии сводились к контролю за состоянием золотого фонда, проведением его инвентаризации и пополнения чрезвычайными мерами за счёт «внутренних резервов». Дважды в месяц комиссия докладывала в ЦК РКП(б) о своей работе[260].

В Москве золото хранилось в кладовых конторы Народного банка и Кремля. Документально можно подтвердить, что к началу 1922 г. в кладовых Московского Кремля находилась и часть «румынского золота».

Политическая блокада и экономическая изоляция молодой советской страны, полное отсутствие поступлений от экспорта в бюджет страны в 1918–1919 гг., разруха, рост недовольства социально слабых слоев общества, брожение крестьянства актуализировали вопрос о «царском золоте» как единственном средстве экономических расчетов с капиталистическим миром. Начался активный отток российского золота за границу[261]. Помимо этого распродавались драгоценности из золота, платины, серебра, драгоценные камни (бриллианты, изумруды сапфиры, жемчуг), произведения искусства. Вплоть до фактической отмены финансово-экономической блокады (в январе 1920 г. Верховный совет Антанты, опираясь на Версальский мирный договор, заявил о принципиальной возможности дипломатических переговоров с Советской Россией) основная часть золота шла на покрытие импорта товаров для народного хозяйства и обеспечения населения продуктами питания и товарами первой необходимости[262].

Только в 1920 г. в бюджет страны поступила первая выручка от экспорта в сумме 4 651 руб. золотом, а в 1921 г. она составила 19 млн золотых руб.[263]. Помимо традиционных для российского экспорта мехов, чёрной икры, водки, в 1921 г. 7 млн золотых руб. было получено от продажи бриллиантов и 9 млн золотых руб. от продажи художественных картин и раритетов[264].

С конца 1918 г. золотой запас страны неумолимо уменьшался и к 1920 г. сократился на 235 500 тыс. руб. золотом. В 1920 г. на импортные товары было израсходовано 50 млн руб. золотом, из них 25 млн руб. ушло на закупку одежды, обуви, белья и других товаров народного потребления, обмундирования для Красной Армии, материалов для военной промышленности и пр. В 1921 г. в связи с неурожаем и голодом структура импорта несколько изменилась: основная часть золотого запаса была израсходована на закупку хлеба, продовольствия и семян (50 % импорта в золотой валюте), а также на приобретение товаров широкого потребления. В помощь отечественному земледелию было выделено ещё 14,3 % расходов по импорту, на железнодорожный транспорт -28,4 %. В то же время снизились, по сравнению с предыдущими годами, закупки фабричного оборудования и сельскохозяйственных машин. Закупки для армии оставались достаточно значительными – 7,3 %. В 1922 г. весь российский импорт оценивался в 300 918 002 руб. золотом[265]. По-прежнему основные расходы пришлись на обеспечение населения продуктами питания и восстановление железнодорожного транспорта.