Вскоре члены КомУча под охраной чешских легионеров переехали в Уфу, где 23 сентября было образовано так называемое Всероссийское Временное правительство (пятичленная Директория). Из Уфы золото в сопровождении чехословаков было отправлено в Челябинск и Омск[280]. В Омск, в частности, ушли пять эшелонов (8 399 ящиков, 2 468 мешков и 18 сумок с золотом)[281]. По опубликованным данным о вывезенном из Казани чехословацкими частями металлическом фонде, его состав и стоимость определялись следующим образом: золотые русские монеты (на сумму 523 458 484 руб. 12 коп.), золотые иностранные монеты (на сумму 38 065 322 руб. 57 коп.) и золото в слитках (на сумму 90 012 027 руб. 65 коп.). В акте осмотра металлического фонда (золото, серебро, бронза) в омском отделении Государственного банка никаких сведений о «румынском золоте» нет. Можно лишь предположить, что в графу об иностранных монетах были включены и румынские золотые монеты[282].

17 ноября 1918 г. в Омске произошел военный переворот, в результате которого власть оказалась в руках военного и морского министра Директории адмирала А.В. Колчака, объявленного Верховным правителем России и Верховным Главнокомандующим Русской армией. Золото было захвачено частями его армии. С мая 1919 г. по приказу Верховного правителя начался вывоз золота за границу для обеспечения поставок оружия. Кроме того, из золотого запаса оплачивались военнослужащие, охранявшие эшелоны с золотом, и другие текущие расходы. Документально установлено, что Колчаком было израсходовано, переведено на депозиты в иностранные банки в качестве оплаты за поставки оружия, боеприпасов и пр. или бесследно утрачено золота на сумму более 279 млн 500 тыс. руб.[283]. Во время транспортировки во Владивосток часть золотого запаса (32 800 кг золота на сумму 42,2 млн руб.) была захвачена атаманом Забайкальского казачьего войска М.Г. Семёновым и оказалась в Чите. Частично Семенов использовал «колчаковское золото» для закупок вооружения, а с остальным бежал за границу, в Японию. Золото, вывезенное Семёновым, оказалось на счетах в японских банках, и его японцы впоследствии не вернули. Всего же в Японии осталось около 300 тонн российского золота. Возможно, что вместе с царским золотом в Японии и других странах Востока оказалась какая-то часть румынского золотого запаса. На его следы в Китае обратил внимание румынский журналист и историк М. Войку. Он обнаружил их среди «колчаковского золота», прибывшего в марте 1920 г. из Владивостока[284].

Отступая в ноябре 1919 г. из Омска, Колчак намеревался обосноваться в Иркутске. 27 декабря 1919 г. поезд Колчака и состав с золотым запасом прибыли на станцию Нижнеудинск в 500 км от Иркутска. Поверив обещаниям французских союзников, что ему будут гарантирован проезд во Владивосток вместе с чехословаками, адмирал перешел из своего поезда в эшелон чешского полка. В Иркутске легионеры, покупая себе право проехать во Владивосток, передали Колчака правительству эсеров.

После перехода власти в Иркутске к большевикам в конце января 1920 г. Верховный правитель России был 7 февраля расстрелян, а судьба «золота Колчака» до сих пор будоражит воображение любителей истории.

Особо актуален вопрос о сохранности золотого запаса. Установлено, что во время транспортировки в Сибирь было расхищено золота почти на 5 млн золотых рублей. Так, на станции Тыреть, что в 200 с лишним километрах от Иркутска, была обнаружена пропажа 13 ящиков с золотом, судьба которых до сих пор неизвестна[285]. Часть золота, возможно, была вывезена чехословацкими легионерами и оказалась в банках Чехословакии. В интернете, в частности, встречается информация о более 2-х тыс. слитков из российского золотого запаса, привезенных чехословаками на родину.

«Чехословацкий след» «румынского золота» довольно подробно изучался исследователями, но считать его мистификацией было бы не совсем корректным. Еще остаются вопросы, требующие ответа. Один из них связан с историей Легиобанка. В ноябре 1919 г. в Иркутске был основан Банк чехословацких легионеров (Легиобанк), который занимался торгово-финансовыми операциями и вывозил в Чехословакию сырье и редкие металлы. После возвращения легионеров на родину этот банк стал одним из крупнейших в стране. Уместно допустить, что в его хранилищах осело российское золото[286]. А, возможно, и румынское.

Предположительно о вывозе российского золота в Чехословакию говорилось в отчёте отдела валютного фонда Наркомата финансов, направленном в 1923 г. на имя наркома Г.Я. Сокольникова: «По имеющемся в отделе справкам, составленным по не известным валютному отделу материалам (курсив мой. – Т.П.), часть золота была увезена в Чехословакию»[287]. О вывозе 8 тонн «колчаковского золота» в Чехословакию упоминает и румынский историк И. Бистряну[288]. Чехословацкие политики и историки отрицают такую возможность, а документально эта версия не подтверждена и по сей день. Но поскольку есть все основания усомниться в непричастности чехословацких легионеров к разграблению российского золота, захваченного ими в Казани[289], то поиск следов «румынского золота», видимо, целесообразно продолжить в чехословацких архивах, в частности, в фондах архива Министерства обороны Чешской республики, где сохраняются материалы, в том числе и финансовые, Чехословацкого корпуса.

По мере наступления Красной Армии в Сибири оказавшееся в руках большевиков золото постепенно возвращалось в Москву. В том числе, в марте 1920 г. был доставлен ценный груз и из казанского хранилища. Всего, по разным данным, удалось вернуть золота на сумму 409,6 млн руб.[290]. Подробные описи не составлялись, поэтому трудно судить, было ли среди «казанского клада» «румынское золото».

В связи с большими утратами золотого запаса за годы Гражданской войны (украдено и потеряно золота на сумму около 240 млн руб. [291]) следовало провести его учет. 5 сентября 1920 г. Ленин обращается к заместителю наркома финансов А.О. Альскому с просьбой «тщательно подсчитать золотой фонд» и сообщить к 1 октября результаты. Российский исследователь А.Г. Латышев пишет, что Ленин распорядился включить в подсчеты также и «румынское золото» и общий его объём[292]. Это письмо Ленина известно румынским исследователям. Его, в частности, приводит в своих работах (со ссылкой на Латышева) историк И. Бистряну[293]. К сожалению, отчёт Альского, хранящийся в материалах Секретариата В.И. Ленина за 1917–1924 гг. (РГАСПИ. Ф. 5), до сих пор не рассекречен.