задержали одного?! — Лидия смотрела на него, словно на героя, сошедшего со страниц ее любимых книг. И, надо сказать, доктору это льстило.

— Что-то в этом роде, — поскромничал Фальк.

— Но как вам удалось?! В смысле, где вы такому научились?

— На военной службе, — чуть помрачнел доктор.

— Но вы же были врачом, разве нет?

— Военным врачом, — пояснил он. — Это значит, что иногда я оказывался слишком близко к театру военных действий.

— И вы дрались?

— Приходилось.

— Стреляли?

— Да.

— Попадали?

— Надеюсь, что нет, — ответил Фальк, покривив душой. Он слишком хорошо помнил тот день, когда японцы достигли их полевого госпиталя. Помнил вес револьвера в руке. Помнил перекошенное лицо летящего на него самурая. Помнил момент выстрела. А самое главное — помнил его последствия…

— Что же вы раньше не рассказывали, — обиженно толкнула его Лидия.

— А как вы себе это представляете? — осведомился Фальк. — «Да, кстати, Лидия Николаевна, обратите внимание на мои роскошные усы, пока я поделюсь с вами историями о военной службе?». Увольте!

— Усы у вас и впрямь хороши! — призналась Шевалдина.

— Спасибо, — вежливо принял похвалу Фальк. — Очевидно, это вам нужно сказать спасибо за мое освобождение?

— Отчасти, — смутилась Лидия. — Я услышала ваш сигнал — хотя должна признаться, что кукушка из вас ужасная — и быстро спустилась вниз. Но когда вышла из дома увидела, как какой-то ужасный мужчина схватил вас и тащит в лес. Я поняла, что вы в беде, и решила незаметно проследить за ним. Представьте мое удивление, когда он отнес вас к курзалу и зашел внутрь через черный ход.

— Представляю, — кивнул Василий Оттович. — Сам поразился, когда выбрался оттуда.

— Я тут же побежала к Александру Петровичу, подняла его и все рассказала! — продолжила Лидия.

— А дальше вы все знаете, — закончил за нее подходящий к веранде Сидоров. — И хотя вы повели себя с выдающимся мужеством и смекалкой, я бы посоветовал отблагодарить Лидию Николаевну. Если бы не она, я бы не успел задержать сообщника Аркадия, когда тот выходил из курзала.

Урядник поднялся на террасу. Вид он, несмотря на радостные новости, имел довольно хмурый, что несколько удивило Фалька.

— У вас все хорошо, Александр Петрович? — уточнил он.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — ответил Сидоров. — Вы раскрыли преступление, Василий Оттович, да не то.

— Как это? — опешил Фальк. Лидия просто уставилась на урядника с пораженным выражением лица.

— А очень просто, — Александр Петрович уселся напротив и, с разрешения доктора, налил себе чашечку кофе. — Вы же слышали про ограбления двух дач? Как раз перед тем, как вы приехали?

— Да, если не ошибаюсь, Соболевых и… — Фальк раздраженно защелкал пальцами, пытаясь припомнить вторую фамилию.

— Макшаровых, — избавил его от мучений урядник. — Так вот, ваши вчерашние мазурики их и провернули. А угадайте, кто у них был третьим?

— Инженер Платонов? — уверенно произнес Василий Оттович.

— Единственный и неповторимый. Аркадий помог им выбрать цели — семьи побогаче, причем те, что перевезли вещи, но сами не еще не приехали. Платонов через связи среди строительной бюрократии получил планы домов, чтобы четко представлять расположение комнат и ничего не пропустить. А затем наш чудесный велоциклист в компании со здоровяком (его фамилия Птицын, кличка — «Птица», конечно же) влезали ночью на выбранные дачи и выносили все ценное.

— То есть, что — они банальные грабители? — расстроенно спросила Лидия.

— Э, нет! — погрозил пальцем Александр Петрович. — Не банальные. Идейные. Думаете, чего Платоновым жандармы заинтересовались? Инженер оказался из социалистов. А вырученные средства они с Птицей не делили между собой, а отсылали в партийную кассу.

— Что ж, все понятно, — кивнул Фальк. — Даже то, откуда Платонов узнал, что именно я нашел след от велосипеда. Павел Сергеевич Неверов обмолвился, что судебный следователь перед отъездом угощал его кофе в курзале и рассказывал о подробностях расследования. А Аркадий, стало быть, незаметно их слушал. Кто же заподозрит распорядителя?

— Именно, — согласился Сидоров. — И Шкляревская, как оказалось, здесь ни при чем. Не знаю, зачем Платонов с ней шашни развел — то ли от форсу, то ли чтобы дом самолично осмотреть, то ли и впрямь она ему голову вскружила…

— Ну а тетушку-то зачем они убили? — нетерпеливо перебила урядника Лидия. — Она что, их раскрыла каким-то образом?

— Нет. Платонов признался, что действительно получил от Веры Павловны крайне едкую записку, но речь в ней шла о том, что ваша тетушка расскажет о романе Платонова адвокату Шкляревскому. И, что самое обидное, у всех участников банды экспроприаторов есть алиби. Платонов был у Екатерины Юрьевны, угрозы генеральши на него не подействовали. Аркадий в субботу и воскресенье был в Петербурге у родственников. Птицын сдавал награбленное барыге на Васильевском острове — тот проходит негласным осведом и алиби подтвердил. Так что, повторюсь, Василий Оттович, вы раскрыли преступление, но не то, на которое рассчитывали. И здесь мы сталкиваемся с новыми сложностями.

— Поясните, — настороженно попросил Фальк.

— Помните, давеча, вы рассказали про Шиманского? И что он узнал книгу в руках Лидии Николаевны?

— Разве? — удивилась Шевалдина.

— Да, после вашей ремарки про павлина и театрального ухода, — раздраженно отмахнулся Василий Оттович. — И что с ним?

Сидоров открыл рот, чтобы ответить, но сказать ничего не успел. С дороги донесся взволнованный вопль:

— Други мои! Ужасные новости! Это правда, что в Зеленом луге орудует банда польских революционеров-террористов?!

К ним на всех парах (с поправкой на угрожающую здоровью одышку) мчался председатель общества благоустройства Евлампий Аристархович Кунин, размахивающий белой кепкой на манер сигнального флажка. Сидоров едва слышно застонал и сполз вниз по дачному креслу.

— Польские революционеры? — обалдело уставился на него Фальк.

— Насчет них — не знаю, но этой ночью, пока мы возились с грабителями, кто-то проник на дачу Эдуарда Сигизмундовича и застрелил его, — обреченно объявил урядник. — К тому же, мне нужна помощь Лидии Николаевны, дабы прояснить один вопрос!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Да ведь самый процесс усвоения знаний заключает в себе и рассудочную деятельность, то есть составление суждений и умозаключений»

Н. А. Добролюбов, 1858 год

— За все не поручусь, но эта шкатулка точно принадлежала тетушке, — наконец сказала Лидия, дотоле молча изучавшая лежащие перед ней вещи. И было, что изучить. На столе были разбросаны кольца, серьги, браслеты, шкатулки, часы и другие дорогие безделушки.

Опознание проводилось в будочке урядника рядом со станцией в присутствии Фалька — от Кунина насилу удалось отделаться. Председатель дачного общества, по-видимому, решил реанимировать свой проект добровольных дежурств, на этот раз с целью отлова польских революционеров. По крайней мере, Евлампий Аристархович пребывал в полной уверенности, что