При ее словах в игорном зале воцарилась тишина, как будто всех только что постиг тяжелейший удар судьбы.

– Если у тебя есть хоть капля разума, ты сейчас повернешься и уйдешь. – Мойра, наконец, отпустила руку Теллы, после чего величественно удалилась сквозь море игроков, сопровождаемая аплодисментами и радостными возгласами.

Телла продолжала ощущать на коже прикосновение руки богини Судьбы, а в ушах до сих пор звучал ее голос:

«Любовь и бессмертие несовместимы…

Когда нас влечет к людям, мы чувствуем одержимость, помешательство, жажду обладания – и вожделение…

Если бессмертный испытает настоящую любовь хотя бы на минуту, то на эту минуту станет человеком. А если чувство продлится, он и вовсе превратится в смертного. Большинство бессмертных скорее убьют объект своей привязанности, чем станут людьми».

Теперь Телла знала, в чем заключается единственная слабость бессмертного – в любви. Чтобы убить Упавшую Звезду, нужно заставить его влюбиться. Однако он определенно из тех, кто с большей готовностью пойдет на убийство, чем поддастся любви.

Острая боль пронзила Теллу под грудиной, прямо в сердце, но корни ее уходили куда глубже. Не такой она представляла себе слабость бессмертных, зато отлично поняла, почему Легендо не хотел ей говорить. Он не любит ее и никогда не полюбит, поскольку не захочет рисковать потерей вечной жизни.

– Видок у тебя такой, будто тебе снова больно, – протянул Джекс.

Телла резко обернулась, а ее сердце бешено забилось при звуке его голоса.

Этим вечером Принц Сердец был одет как распутный владелец бойцовского ринга: на нем был темно-бордовый сюртук с поднятым воротником и оторванными рукавами, из-под которого виднелась черно-белая рубашка, небрежно оставленная расстегнутой. На шее болтался незавязанный платок, а черные бриджи были лишь наполовину заправлены в изрядно поношенные сапоги.

Он был полной противоположностью Легендо. Тот всегда выглядел так, будто ему по силам выйти невредимым даже из апокалипсиса, а Джекс – словно только что подрался: вечно растрепанный, нисколько не заботящийся о собственной внешности. И все же благодаря своей бессмертной сущности он оставался почти болезненно привлекательным.

– Пришла проверить, смогу ли я снова заставить тебя чувствовать себя лучше? – Он вонзил зубы в уголок рта, и на коже выступила сверкающая капля золотисто-красной крови. – Буду рад снова помочь тебе.

Желудок Теллы камнем ухнул вниз, щеки залил жаркий румянец.

– Ничего подобного у меня и в мыслях не было.

– Уверена? Судя по виду, тебе явно чего-то хочется. – Он рассмеялся и, высунув язык, слизнул кровь с уголка рта. Все еще посмеиваясь, он неторопливо направился к ближайшему столу с рулеткой.

– Подожди! – Телла бросилась за ним. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Предпочитаю сыграть. – Он схватился за ручку в центре уже вращающегося черно-красного колеса и еще раз крутанул его, заставляя ускорить свой бег. Стоящие вокруг стола люди недовольно заворчали. – Сделай ставку, а потом мы поговорим.

– Что ж, ладно. – Телла вытащила горсть монет.

– Нет-нет, любовь моя, ставки в этой игре совсем иные. – Он сверкнул своими серебристо-голубыми глазами, насмешливо и дерзко. Промелькнуло в них и еще какое-то чувство, но Телла не сумела его уловить. – Мы можем сделать все немного интереснее.

– Каким образом?

Двумя бледными пальцами Джекс потянул себя за нижнюю губу.

– Если шарик остановится на черном поле, мы поговорим, как ты и хочешь. Я отвечу на вопросы, с которыми ты сюда пришла. Но если выпадет красное, ты должна будешь впустить меня в свои сны.

– Ни за что.

– Тогда и говорить больше не о чем. – Он отвернулся.

– Подожди!

Телла поспешно положила руку ему на плечо, и Джекс медленно развернулся, улыбаясь, как будто уже выиграл много больше, чем просто право проникнуть в ее сны.

– Я еще не сказала «да», – возразила Телла. – Если соглашусь, ты должен пообещать, что не станешь препятствовать кому-либо еще являться мне во сне.

– А что такое? – Он наклонился ближе, окутывая ее свежим ароматом яблок. – Кто-то жаловался?

– Я жалуюсь! Это мои сны, и ты не имеешь права лишать кого-либо доступа к ним.

– Я действовал ради твоего же блага, – сладким голосом протянул Джекс. – Сны могут показаться незначительными, но на самом деле выдают больше секретов, чем осознают люди.

– Так вот почему ты так жаждешь в них проникнуть?

Он хищно усмехнулся, и Телла вспомнила, с какой интонацией Госпожа Удача произнесла слово «одержимость». Не имело значения, почему Джексу требовалось попасть в ее сновидения – сам факт, что он хотел войти в них и не впускал Легендо, должен был ее насторожить.

Прошлой ночью Джекс казался безобидным, а Телла была слишком ошеломлена, чтобы беспокоиться о его поступках, но не стоило забывать, насколько он опасен.

– Решай быстрее, – поддразнил он. – Шансы могли оказаться намного хуже, да и я сам мог бы выдвинуть куда более жесткие требования.

Рулетка продолжала вращаться, но маленький белый шарик уже начал замедляться. Телла не сомневалась, что, когда он остановится, Джекс либо просто уйдет, либо предложит ей ставку с еще более невыгодными условиями.

– Хорошо, – сказала Телла, – я согласна.

Шарик тут же остановился на черном поле. Телла не могла в это поверить.

– Я хочу уз…

Внезапно шарик снова ожил и перепрыгнул на соседнее красное поле.

– Нет! – Телла уставилась на рулетку, ожидая, что произойдут еще какие-то изменения, но их, конечно же, не последовало. – Ты сжульничал.

– Ты видела, как я касался шарика? – Джекс невинно захлопал ресницами.

Телла с трудом подавила желание ударить его.

– Я знаю, что ты каким-то образом заставил его передвинуться.

– Польщен столь высокой оценкой моих способностей, но я не Легендо и не показываю фокусов.

Что нет, то нет. Он определенно не Легендо. Легендо обманчив и играет нечестно, но никогда не мошенничает в открытую.

Джекс взял руку Теллы и быстро прикоснулся к ней холодными губами, прежде чем снова отпустить и отойти от стола.

– Увидимся сегодня ночью, любовь моя.

– Мы еще не закончили! – Телла поспешила за ним, лавируя между пьяными игроками, пока не поймала его на лестнице, по которой он нес ее прошлой ночью. Ковер напомнил о том, какой беспомощной она тогда была. Почувствовав стеснение в груди, она споткнулась о ступеньку.

Джекс резко обернулся.

– Почему ты так расстроена? Что такого я могу увидеть в твоих снах?