Вновь раздался мелодичный голос герцогини.

– Мы прекрасно понимаем, лорд Тремор, что только забота о благе вашей державы вынуждает вас идти на жертвы, мучительные для человека вашего положения. Выдавать себя за особу низкого звания, грубого горца, мазать лицо это ужасной синей краской... Со своей стороны, мы сделаем все, чтоб эти жертвы были не напрасны.

Ну и дела! Лорд Тремор, насколько мне известно, – первый министр Биллиарда II, короля всея Кельтики. И здесь он под личиной одного из телохранителей герцога, ибо синей краской раскрашивали лицо в ритуальные узоры только они. Голос ап Грейда я слышала, это был другой, следовательно, Тремор – это ап Дейт.

Официально Кельтика сейчас является союзницей Шерамура, и, если станет известно, что Биллиард ведет тайные переговоры с заговорщиками, это и впрямь вызовет международный скандал – и это еще в лучшем случае.

– Но мы отвлеклись, дамы и господа, – Такова-Селяви вновь перехватил инициативу. – Пора вспомнить, ради чего мы здесь сегодня собрались.

Да уж, вспомните, пожалуйста. А то в трубе сидеть весьма неудобно. И вот еще что интересно: голоса маркизы де Каданс я так и не услышала. А вряд ли она стала бы помалкивать в уголку. Получается, Гверн прав, и отец Батискаф подверстал ее к списку заговорщиков, дабы с нашей помощью нарыть компромат на конкурирующий орден?

– Итак, вряд ли кто-либо сомневается, будто правление короля Мезанфана, передавшего всю полноту власти тирану Сомелье, пагубно для Шерамура. Правящая династия выродилась, и ей пора уступить место новой. Пока столичная знать истощает себя в бесплодных развлечениях, наиболее благородные и отважные умы готовятся свергнуть тиранию Сомелье.

– Беда только в том, что светлых умов многовато под одну корону, – встряла Монбижу.

– Не перебивайте, сударыня!

– А прелестная мисс права, – откликнулся Тремор – ап Дейт. – И кто бы из вас ни захватил корону, он не удержит ее без помощи извне. Как я понимаю – нынешняя ваша цель – заручиться поддержкой Кельтики, как вы уже заручились ею со стороны империи и Кабальерры.

– В определенном смысле – так, милорд. Логичнее всего предположить, что на смену низложенному Мезанфа-ну должен прийти род Такова-Селяви. Древность нашего происхождения как по мужской, так и по женской линии, наше родство с правящим домом Второримской империи Западной нации делают наши права на престо неоспоримыми.

– Я могу их оспорить! – взвизгнул Куткомбьен.

– Не торопитесь, граф. До ваших прав мы еще дойдем... Однако ясно, что у сопредельных держав есть свои интересы в Шерамуре. И без предварительной договоренности они, воспользовавшись сменой власти, не замедлят вторгнуться в пределы королевства. Не так ли, милорд?

– Не стану спорить с вами, герцог.

– В этой ситуации продолжительная война и смута неминуемы, при полной неясности исхода. Я предпочел бы получить королевство в меньших границах, но не разоренное войной и интервенцией. Умнее всего было бы разделить территории и сферы влияния.

– Вы, герцог, человек поистине государственной мудрости, – задумчиво произнес Тремор. – Полагаю, что император, родственник вашей супруги, обещал вам свою помощь – и не задаром. Догадываюсь, что интересы Кабальерры здесь представляет мистер дю Шор. Со своей стороны, я берусь передать ваши предложения моему государю. Но вряд ли стоит сомневаться, что ценой его поддержки будет гарантия возвращения наших исконных материковых владений.

Последовала пауза.

– К этому, собственно, я и веду, – медленно сказал Такова-Селяви. – И для этого здесь находятся граф Куткомбьен и мадемуазель Монбижу.

Мне тоже было любопытно, почему они тут находятся. Ибо, в отличие от четы Такова-Селяви и дю Шора, оснований для их участия в заговоре вроде бы не было.

Однако не все присутствующие так считали.

– Как вы знаете, прекрасный сэр, мой брат был связан с братом нынешнего монарха узами, которые крепче пошлого брака. Король умер, мой брат умер, а я – его единственный наследник. Кто усомнится в моем праве на престол?

– Боюсь, что очень многие, граф. В ваших словах есть некая логика, но она противоречит положениям международного права.

– И тем не менее у меня множество сторонников. Продвинутая молодежь Моветона на моей стороне!

– Пусть так. И что из этого?

– Это же очевидно, милорд, – заговорила герцогиня, хранившая долгое молчание. – Кельтика желает вернуть себе материковые владения. Но, дабы сохранить спокойствие на этих территориях, его величеству Биллиарду понадобится наместник из подданных Шерамура. Чем граф не кандидат? Он безупречного происхождения, и у него действительно много сторонников. В случае успеха переговоров граф Куткомбьен поставит их на службу королю Биллиарду.

Тремор весьма неаристократично хмыкнул, обдумывая ее слова. Затем спросил:

– А что может предложить королю Биллиарду мадемуазель Монбижу?

– Ни одна женщина не может предложить больше того, что у нее есть, – двусмысленно отвечала бывшая фрейлина. – В свое время я была гнуснейшим образом обманута тем, кто ныне носит корону Шерамура. Мезанфан обещал сделать меня королевой, но не сдержал слова. Как видите, мои притязания более весомы, чем умопостроения графа. Но я не стану претендовать на власть. В Шерамуре женщины не правят, официально, по крайней мере, и не мне ломать вековые устои. Однако я сумела не только сохранить, но и преумножить свое состояние. И обязуюсь отдать его тому из ставленников иностранных монархов, кто сумеет захватить коварного Мезанфана и передаст его в мои руки.

– Интересное предложение. Будьте покойны, сударыня – я доведу его до сведения моего государя. Так же, как предложение графа Куткомбьена.

– А теперь, когда мы обозначили наши основные задачи, – провозгласил Такова-Селяви, – давайте вернемся к более насущным проблемам. Магические козни, направленные на устранение самых видных людей провинции и возможное присутствие в наших краях шпиона Сомелье – вот что меня тревожит. Хотя я не исключаю, что это две стороны одной проблемы.

– А почему вы предполагаете, будто Сомелье подослал к вам шпиона?

– Потому что Сомелье – тиран, лицемер, выскочка, но не дурак. На его месте, милорд, я бы сделал то же самое.

– Но мы, кажется, пришли к выводу, что шпион – это Равиоли, – заметила Монбижу.

– Я вызову его на дуэль, и он более не будет опасен!

Фальцет Куткомбьена сменился голосом герцогини.

– Граф, я не подвергаю сомнению ваше мастерство во владении оружием. Но лучше, чтоб гибель чужестранного дворянина не связывали с вашим именем. Равно как с именами всех, здесь присутствующих. Гораздо удобнее, если Равиоли падет на дуэли с мсье Камамбером. Тот – известный бретер, и лишняя жертва на его счету не вызовет подозрений.