– Не думаю, что кто-то в городе знает о предстоящей казни.

Руми закашливается, поперхнувшись салтеньей.

– Как думаешь, что сделают люди, когда узнают правду? – громко спрашиваю я.

Некоторые лаксанцы отвлекаются от еды и подозрительно смотрят на меня. Руми случайно проливает сок на тарелку.

– Ха! Кажется, ты тоже не умеешь целоваться.

Он буравит меня взглядом, но ничего не может сделать и от этого сердится еще больше.

– Не смей спрашивать или говорить о принцессе. Хватит распространять слухи и драматизировать, – добавляет он, гневно потрясая салтеньей.

Кажется, Аток даже не представляет, насколько ужасными могут быть последствия его решения. Правда, эти последствия могут сыграть нам на руку. И тут меня осеняет: может, надо переманить лаксанцев, поддерживающих принцессу, на нашу сторону?

– Как думаешь, они будут бунтовать? Пропустят день сбора налогов, например? Или срубят деревья и перекроют дороги?

– Они ничего не сделают, – холодно отвечает Руми. – Они повинуются королю и уважают его решения. И это не казнь. Это большая честь быть избранной…

Я нетерпеливо отмахиваюсь.

– Для жертвоприношения. Ты уже говорил.

Руми поджимает губы. Я думаю о расстроенных голосах людей, не увидевших сегодня принцессу. Вспоминаю, как после заявления короля по залу прокатился тревожный ропот.

Руми не прав. Лаксанцы не смогут смириться с ее смертью. Он молча доедает пирожок и даже не пытается заговорить со мной по дороге в замок. Ну и ладно!

* * *

Мне нужно сосредоточиться. Постоянно отвлекаюсь, запутываюсь и не могу продвинуться дальше. Сколько раз во время тренировок я напоминала себе, что следует избавиться от лишних мыслей и сконцентрироваться на основной задаче? Смотреть на цель. Сфокусироваться на противнике. Не терять бдительности.

Весь следующий день я избегаю разговоров с Руми. Не хочу тратить время на мысли об этой принцессе. В конце концов, кто она такая? Я вообще ничего о ней не знаю. Почему меня должна заботить ее судьба? Мне все равно. Нам будет только лучше, если у лаксанцев начнутся разногласия. Пусть казнят. Возможно, это увеличит шансы Каталины на успех.

К счастью, Руми оказался со мной солидарен: он тоже молчит. Я даже не прошу его принести еще пряжи, хотя у меня почти не осталось ниток. Пожалуй, надо заняться другими делами.

Следующие три дня сливаются в один, и я составляю себе удобный распорядок. По утрам я завтракаю на балконе и наблюдаю за тем, кто входит и выходит сквозь большие железные ворота в боковой части сада. Все слуги покидают замок и отправляются в город через эти ворота. Во второй половине дня я изучаю коридоры и двери, запоминая план замка. По вечерам я сосредоточиваюсь на садах. Изучаю каждый уголок, наблюдаю за придворными, гуляющими среди высоких деревьев. Кучка богатых скучающих лентяев.

Они лежат на диванах и праздно болтают; их голоса гулко отражаются от каменных стен. Почти всегда у них красные опухшие глаза, и они кажутся сонными, будто бы очень уставшими. Но они клюют носом не только от усталости. Многие из них употребляют листья коки, которые стали широкодоступны благодаря нашему доброму и мудрому правителю. Безобразие. Скоро вся Инкасиса подсядет на этот наркотик – и лаксанцы, и иллюстрийцы.

Хотя стража контролирует каждый мой шаг, меня не покидает ощущение, что жрец ведет свою игру и пристально следит за мной. Я постоянно настороже. От смутной необъяснимой тревоги по спине пробегают мурашки. За углом мелькает край мантии баклажанового цвета.

Зачем прислужники жреца преследуют меня? По приказу Атока? Теперь я всегда ношу в карманах лунную пыль – на всякий случай. Так я хотя бы смогу защитить себя, если придется.

Я часто пересекаюсь с Сайрой. Кажется, он повсюду одновременно. Вот только что он вышел после совещания с королем, и я уже вижу, как он идет в направлении кухонь, или встречаю его в саду. Его приспешники следуют за ним по пятам. Липнут к нему, как кора к дереву. Всюду следуя за жрецом, они внимательно наблюдают за каждым, кто встречается на пути. Не пропускают ни одного события в замке. Сайра явно использует собранные сведения в свою пользу. Но мне остается лишь догадываться о его мотивах.

Вечером я ужинаю одна в своей комнате и составляю план на следующий день. Настало время сфокусироваться на поисках Эстрейи. Я уже составила в уме схему большей части замка, подробно запомнила, как перемещаются стражники, когда они сменяют друг друга и чем вооружены. Тревожно мерю шагами комнату. Заламываю руки. Никак не могу расслабить плечи. Осталось изучить лишь восточное крыло, но, учитывая его протяженность, это практически невозможно. Эту часть замка целиком занимают Аток и его приближенные, поэтому там всегда много стражников.

Лихорадочно пытаюсь придумать уважительную причину, чтобы посмотреть залы в восточном крыле. Там нет ничего примечательного, кроме множества картин с изображениями животных. Тяжело вздыхаю. Кроме картин, на ум больше ничего не приходит.

Я барабаню в дверь, пока стражник – Пабло? Пидру? Педро? – не открывает.

– Думаю, сегодня я погуляю по замку, а не в саду. Я еще не успела посмотреть все картины в восточном крыле, а они очень красивые. Вы не находите?

Страж пожимает плечами.

– Его Сиятельство разрешил гулять по замку и садам в сопровождении стражи.

– Тогда пойдем туда, – говорю я, с трудом скрывая улыбку.

Он указывает на первый попавшийся коридор. Я бод ро шагаю вперед, но вскоре замедляюсь и делаю вид, будто с интересом рассматриваю первую картину. Подробное изображение ламы. Стражник останавливается рядом. Краем глаза я замечаю Атока и его свиту в конце коридора; они поднимаются по лестницам, ведущим в глубь восточного крыла. Подхожу поближе к картине и слегка наклоняю голову, чтобы получше разглядеть, куда они идут.

Интересно, куда они уходят каждый день? Наверное, там его кабинет. Эта мысль разжигает во мне любопытство. Какие тайны могут скрываться в его личном уголке? Стражник рядом со мной откашливается, и я выпрямляюсь. Вздохнув, я перехожу к следующей картине и делаю вид, будто чрезвычайно увлечена очередным изображением ламы. Стражник снова покашливает – на этот раз чуть громче и дольше. Я с улыбкой гляжу на него. Продолжаю в том же духе, но тут замечаю, что Аток и его придворные приближаются к нам. Возвращаясь откуда-то из восточного крыла, они увлеченно беседуют и проходят мимо, не обратив на меня никакого внимания. Я – ничто; просто занимаю место в его жизни. Но его равнодушие только подстегивает меня.

Я не могу нормально изучить восточное крыло, пока этот стражник дышит мне в затылок. Может, мне удастся настолько его утомить, что он оставит меня в покое? Я останавливаюсь у следующей картины и внимательно рассматриваю каждый мазок. После того как я проделываю то же самое еще с восемью полотнами, стражник бросает на меня нетерпеливый взгляд.