Он остановился, с нежностью глядя на неё.

— Всю жизнь я мечтал именно о такой жене, как ты, — произнёс он. — Мне трудно выразить словами, как я тебя люблю!

— Неужели мы действительно женаты? — спросила Вернита.

— Да, мы женаты, — ответил он. — Но я знаю, что ты не католичка, поэтому, если хочешь, по приезде в Англию мы можем повторить церемонию.

— Я не хочу другой свадьбы! — искренне ответила Вернита. — Лучше всё равно не будет! Но… скажи, наш брак законен?

— Согласно французским законам, нам следовало зарегистрировать брак в мэрии, — ответил Аксель. — Но по законам любой другой страны мира мы действительно муж и жена.

— Только об этом я и мечтала! — со счастливым вздохом прошептала Вернита.

— Ты уверена? — спросил он.

— Совершенно уверена, — ответила Вернита, поднимая к нему сияющее лицо.

Словно не в силах больше сдерживаться. Аксель протянул руки и порывисто прижал её к себе.

— Я люблю тебя, Вернита! — воскликнул он. — Мне недостаёт слов, недостаёт мыслей, чтобы осознать и выразить силу этой любви! Ты моя! Ещё тогда, когда ты в первый раз так кротко и беспомощно подняла на меня глаза, я понял, что ты должна быть моей.

При этих словах он наклонился и прильнул к её губам, как делал уже не раз. И Вернита, как случалось уже не раз, почувствовала, что все тело её становится лёгким и прозрачным, будто напоённое солнечным светом, и уносится куда-то ввысь.

Но теперь эти чувства были острее и глубже. С каждым движением Акселя в Верните просыпалась новая, незнакомая прежде жажда. Она застонала и прижалась к нему, отвечая на его поцелуй.

— Я хочу тебя! Бог свидетель, как я хочу тебя! — хрипло шептал Аксель, покрывая поцелуями её лоб, щеки, шею. — Но, любовь моя, ты так невинна! Я не хочу пугать тебя…

— Я рядом с тобой ничего не боюсь, — прошептала Вернита. — Все так прекрасно… так совершенно… я знала, такой и должна быть любовь… я мечтала о таком муже, как ты!

— Это правда? — спросил Аксель.

— Да… нет, нет, ты гораздо лучше всего, что я могла придумать! — ответила Вернита.

Он радостно рассмеялся и вновь прильнул к её губам. Вернита обхватила его за шею и прижалась к нему всем телом.

Аксель поднял голову и всмотрелся в её лицо. Щеки Верниты горели румянцем, нежные губы были приоткрыты, в сияющих глазах отражались прежде неведомые ей чувства.

Все её тело словно пронизывали огненные языки — но этот огонь не жёг, а лишь согревал её изнутри. Верните казалось, что до сих пор она не жила, а существовала, и лишь сейчас узнала, что такое настоящая жизнь.

— Ты прекрасна, как сказочный цветок! — страстно воскликнул Аксель.

Вернита в ответ приоткрыла губы, словно приглашая его к поцелую.

— Моя жена, — прошептал Аксель. — Моя маленькая жёнушка! Моя единственная, драгоценная любовь!

Вернита почувствовала, что его пальцы торопливо расстёгивают на ней платье. Затем губы их снова слились в поцелуе — и больше она не думала ни о чём.

* * *

Солнце только поднималось из-за горизонта, когда Аксель и Вернита, тепло поблагодарив виконта и виконтессу за гостеприимство и помощь, вновь мчались по просёлочной дороге на юг.

Было ещё темно, когда Аксель разбудил жену нежным поцелуем. Вернита что-то пробормотала и теснее прижалась к нему.

— Солнышко, пора вставать, — прошептал он.

— Я тебя люблю, — сонно ответила Вернита.

— Я тебя тоже, — ответил он. — Люблю так, что не выразить словами!

Вернита потянулась, чтобы его обнять, но Аксель прошептал:

— Просыпайся, моя радость!

— Поцелуй меня, — ответила Вернита.

— Будь на то моя воля, я бы весь день провёл с тобой в постели, — ответил он, — но мы должны как можно скорее добраться до Марселя. Для нас опасен каждый час промедления.

Его слова подействовали на Верниту, как холодный душ: она открыла глаза и села в кровати, но, вспомнив, что на ней ничего нет, поспешно прикрыла обнажённую грудь одеялом.

Аксель рассмеялся и поцеловал её в плечо. Затем он вышел в другую комнату, где ждал его верный Анри.

Оставшись одна, Вернита вскочила с постели, оделась и быстро умылась.

Она уже успела причесаться, когда дверь отворилась и вошла виконтесса.

— Я принесла вам одежду, — сказала она, — и, кроме того, уложила два чемодана со всем, что может понадобиться вам в путешествии. Надеюсь, я ничего не позабыла.

— Нет, я не могу злоупотреблять вашей добротой! — смущённо воскликнула Вернита. — Вы и так столько сделали для нас…

— Для меня помогать вам — не в труд, а в удовольствие, — ответила виконтесса. — Аксель сказал, что вы не хотите брать с собой плащ, опасаясь, что вас могут узнать по нему, и вместо него я нашла для вас шляпу и муфту.

Вернита улыбнулась.

— Я так и думала, что мне не придётся долго носить такую роскошную вещь!

— Надеюсь, те вещи, что я собрала для вас, понравятся вам не меньше, — ответила виконтесса. — Кроме того, отправляясь в путь, вы наденете на себя мой чёрный бархатный плащ.

— Но я не могу принимать таких дорогих подарков! — запротестовала Вернита, заранее зная, что это тщетно. — Вы уже отдали мне платье…

— Я хочу, чтобы вы выглядели как нельзя лучше! — твёрдо ответила виконтесса. — Ведь вам придётся изображать меня!

— Изображать вас? — изумлённо повторила Вернита.

Виконтесса улыбнулась.

— Аксель с моим мужем вчера разработали план. Аксель собирался рассказать вам о нем после свадьбы — но, думаю, этой ночью у вас нашлись более интересные темы для разговора!

Вернита густо покраснела.

— Ищейки Фуше, — продолжала виконтесса, — будут разыскивать фаэтон с мужчиной и привлекательной девушкой в синем плаще с горностаевой опушкой и капюшоном. Значит, вам надо изменить внешность!

Улыбнувшись, она продолжала:

— Нам не раз приходилось выручать людей с помощью искусных маскарадов. Помнится, одному беглецу через швейцарскую границу пришлось переодеться женщиной! А на этот раз Этьен подумал: лучше всего будет, если все примут вас за виконта и виконтессу де Клермон.

— А если полиция обнаружит, что вы здесь? — спросила Вернита.

— Не обнаружит, — ответила виконтесса. — Если сюда кто-нибудь явится, слуги ответят, что мы уехали в Ниццу — летом это самое обычное дело.

— А где вы будете на самом деле?

— У нас есть маленький охотничий домик: там мы иногда прячем беглецов. Он стоит в глухом лесу милях в пятнадцати отсюда. Насколько нам известно, о существовании этого домика не знает никто, кроме нас и двух-трех преданных слуг. Мы спрячемся там до того времени, когда, по нашим расчётам, вы доберётесь до Марселя и отправитесь домой.