Привезли в операционную, видавший виды стол натужно заскрипел под необычным грузом. Я еще попробовал идентифицировать позвонки, но руки лишь увязали в подкожножировой клетчатке. Женщина кряхтела, ей было страшно, она очень хотела просто уснуть и не видеть и не слышать всей экзекуции, но и не хотелось проблем. Мы ее положили на бок, хорошенько согнули калачиком, и я где-то в глубине почувствовал бугорок. Введя тройную порцию обезболивающего в ткани, достав длинную тонкую иглу из ножен, воткнул в спину, но игла уперлась в кость. Еще согнули. Мне искренне было жаль женщину, она кряхтела и терпела. Снова воткнул, и снова кость. В голове уже были мысли – не получится, здесь это просто невозможно. Однако другого выхода, кроме этой анестезии, я не видел. Еще обезболил выше, мне показалось, что там есть позвоночная косточка, ткнул, куда-то провалился, игла полностью ушла под кожу. Осторожно вытащил стержень из иглы и вот он – полился. Прозрачная, точно березовый сок, спинальная жидкость. Осторожно ввел анестетик, выдохнул, заклеил дырочку пластырем и повернул женщину на спину.

Ноги отнялись через десять минут. Весь живот занемел и часть груди, я боялся, что уровень будет слишком высоким и появятся новые проблемы, но нет, онемело до сосков. Подняли головной конец стола. Задрали ноги на подставки и хирург, спокойно стал иссекать воспаленные ткани.

Анестезия женщине не понравилась, неприятно было, что ног не чуешь. Я и не спорил. Особенно она переживала, что трое суток придется пить один бульон, она, привыкшая к нормальному рациону, не могла смириться с мыслью, что придется некоторое время фактически голодать. Мне кажется, она, смотря на себя в зеркало, не видела проблему, ей казалось, что выглядит она еще вполне сносно, мозг, регулярно получая эндорфины, выработанные из переполненного желудка, все время требовал добавки. Он убаюкивал женщину, получая сигналы с органов зрения, он твердил: ты не верь никому, кушай, кушай, все врут.

Я справился со своей задачей, на время перевел ее в реанимацию, понаблюдали и перевели в палату. Единственное – мой позвоночник стал скрипеть, ноя, что хозяин таскает слишком большие тяжести. Перетаскивание таких пациентов негативно отражается и на нашем здоровье.

Я в последнее время довольно-таки спокойно отношусь к родным, которые не усмотрели за своим чадом.

У меня у самого дети, я понимаю, что привязать полутора-пяти годичного малыша к своей руке – ну просто нереально. Когда мама остается дома одна с малышом, да, нужно за ним смотреть, но ведь нужно и сварить, и постирать, и помыть, и еще куча всяких дел. Вроде все, дитя успокоилось, засопело, она потихонечку-потихонечку идет на кухню, поставит кастрюлю с будущим супом на плиту, мелкими перебежками влетит в ванную, запустит стиральную машину, прыгнет в душевую кабинку обмыться. А на кухне крик – дитя опрокинуло проклятую кастрюлю на себя. Она схватит его, спеленает и бегом прибежит в больницу, вся в слезах и соплях. Женщина и так будет убиваться и корить себя, да еще и мы, медики, будем косо глядеть, явно не улучшая картину заболевания.

Вот такие вот форс-мажорные обстоятельства, жизнь, к сожалению, отменить не может. Другое дело, что хотелось бы, чтобы с момента травмы и до госпитализации проходили не часы, а минуты, не тогда, когда, болезнь проявит себя во всей красе, а тогда, когда патологический фактор еще сидит в теле и его можно было бы попытаться устранить до развития болезни. Но, к сожалению, как показывает практика, далеко не всегда так происходит. Обычно родные начинают паниковать, теряя драгоценные минуты, не зная, что предпринять, потом мы, медики, недооценивая остроту проблемы, доводим страдание до критического состояния, машины, дороги, глупые водители… К сожалению, человеческий фактор играет не в пользу здоровья пациента. Хорошо, что появились приборы на «Скорой помощи», коими можно быстро оценить содержание кислорода в крови, на ЭКГ умный доктор найдет признаки повреждения миокарда, маленькие глюкометры определят возможную причину коматозного состояния, и надеюсь, появятся умные машины, которые по капле крови смогут выдать основные параметры, вроде анализатора газового состава крови с электролитами.

Вот и недавний наш маленький пациент. Случайно он хлебнул нашатырный спирт, бабушка запаниковала, возможно, понадеялась, что проблема сама разрешится, но нет, он поступил с уже хорошим отеком слизистой. Воду проглотить уже не мог. Что мы сделали? Да мы ссыканули и, обезболив, проведя минимальную терапию, быстро отправили его в областную больницу, пока еще чего не случилось…

За сутки до этой истории с хирургом, пожилым и опытным доктором, обсуждали, что в планах взять в операционную женщину с парапроктитом.

Тут он мне кидает на стол историю:

– Надо вскрывать парапроктит, все ничего, да небольшое ожирение.

Я мельком глянул на фамилию, отметил про себя возраст – шестьдесят с лихуем лет – и сразу, перелистывая согласия, записи, глянул на ЭКГ, взял линейку и зарегистрировал изменения, соответствующие ишемическим.

– Ага, миокард страдает, нужен терапевт.

Терапевтом работала молодая девушка в очках, посмотрела:

– Будьте добры, посмотрите женщину, ей будем вскрывать парапроктит, а тут изменения, быть может, можно еще чуток подготовить к операции.

Та взяла пленку, подтянула очки на переносицу, стала водить пальцем.

– Ну, тут может и не быть изменения, у нас аппараты кажут такое…

– Да как же, вот изменения в грудных отведениях, вот противоположные в стандартных… Классические ишемические…

– Да-да, – пробормотала девушка, – сейчас я вызову терапевта из поликлиники, – вообще-то, судя по истории, это мужчина.

– Да как же это? – удивился я. – Да, действительно, затупился, больного не видел, а речь до этого шла о женщине.

Пришла опытная терапевт, подтвердила изменения на миокарде, осмотрев пациента:

– Его сегодня нельзя брать в операционную! – констатировала она.

– Да вы что – обалдели! – вскипел хирург. – Если мы сейчас не вскроем гнойник, разовьется сепсис!

– Да у него давление зашкаливает, на ЭКГ ишемия, он же и помереть может, – спокойно парировала терапевт.

– Не кипятись, – обратился я к хирургу, – операция экстренная, так?

– Так.

– Берем по жизненным показаниям, так?

– Так.

– Значит, мы его пару часов готовим, стабилизируем давление и идем вскрывать.

– Да мне некогда после обеда возиться…

– Не-ет, анестезия будет только после предварительной подготовки.

Доктор отступил, согласившись на наши доводы. Надо сказать, эти споры часты, на то и нужны наши консилиумы.

Я пошел смотреть пациента. С самого начала я сразу понял, с этим больным придется повозиться, дабы не получить неприятностей. Он был похож на божка, сто семьдесят сантиметров роста при весе в сто десять килограммов, одних этих параметров хватает на то, чтобы принять особые меры безопасности. Благо, оказалось, что он не курит, но кашель его периодически мучает, на третий этаж поднимается с трудом, болят суставы и поясница. Давление намерил 180/110 мм рт. ст., пульс чуток частит, и изредка пролетают экстрасистолы. Тяжелый живот, фартуком свисает вниз.