советскими архитекторами велась бурная переписка. Помимо выражений солидарности в борьбе против общего врага, архитекторы обменивались новинками профессиональной литературы о градостроительстве. По обе стороны океана архитекторы вовсю готовились к выполнению задач, которые неизбежно должны были встать перед ними в пору послевоенного восстановления, и обмен знаниями становился для партнеров важной частью этой подготовки. Большая часть этой переписки проходила при посредничестве Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС). Англо-американский отдел этой организации – в частности, его специальная архитектурная секция, которой в те годы руководил Каро Алабян, возглавлявший тогда и Московский союз архитекторов, – получал и переводил сотни писем от американских градостроителей и пересылал обратно ответы их советских коллег. Кроме того, в военные годы архитектурная секция ВОКС выпускала собственный журнал на английском языке – Architectural Chronicle, и этот журнал, переправлявшийся через Атлантику, попадал в руки американских архитекторов[344].

Международные связи поддерживались в военное время и организациями, и отдельными архитекторами, писавшими друг другу по личной инициативе. В 1943 году Американский институт архитекторов по собственному почину прислал в Академию архитектуры СССР материалы о планировании городов в США. В ответ Виктор Веснин, президент Академии, выслал институту несколько новых публикаций, выпущенных издательством Академии, а также письмо с выражением благодарности и добрых пожеланий: «Наш дружеский обмен письмами и литературой продолжится к взаимной пользе нашего общего дела»[345]. Библиотекари из Колумбийского университета и из Суортмор-колледжа писали в ВОКС, надеясь пополнить свои фонды новейшими выпусками советских архитектурных журналов[346]. Приходили и письма от американских архитекторов, трудившихся над связанными с обороной проектами. В 1943 году в ВОКС обратилась Кэтрин Бауэр Вурстер – архитектор, работавшая по заказу Федерального управления трудоустройства над строительством массового жилья. Она сообщила, что «снова занимается исследованиями и пишет работы на темы, связанные со строительством и проектированием жилья, и с большой благодарностью получит любые материалы», которые пришлют ей из СССР. «Прекрасная книга» о Генплане реконструкции Москвы, которую Кэтрин купила в 1939 году, когда приезжала в Москву, все еще «представляла огромный интерес» для нее. Еще она писала, что «больше всего [ее] радует и обнадеживает улучшение советско-американских отношений». Ей бы «очень хотелось возобновить прежние контакты, вновь побывать и поработать в СССР». Кэтрин выражала надежду, что вскоре после окончания войны она приедет в Москву: «Быть может, нам удастся совершить перелет над Аляской и Сибирью!»[347]

Комитет по делам архитектуры имел отдел, специально занимавшийся сбором новейших зарубежных публикаций и вообще любой информации, которая могла бы служить справочным материалом для советских архитекторов. С 1943 по 1947 год этот отдел возглавлял Вячеслав Олтаржевский. Он родился в начале 1880-х в Москве в дворянской семье, учился в Петербурге и Париже[348]. В 1920–1930-х жил и работал в США, в Нью-Йорке, и часть этого периода провел в фирме Харви Уайли Корбетта. В 1935 году Олтаржевский вернулся в Москву, чтобы занять видный пост и работать над планом Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, но вскоре угодил в мясорубку Большого террора. В 1938 году был арестован, после чего, будучи заключенным, трудился начальником строительства и главным архитектором Воркутлага[349]. Когда архитектора внезапно освободили в 1943 году, ему было уже за шестьдесят. По утверждениям некоторых, Олтаржевского выпустили потому, что за него заступился лично Уильям Аверелл Гарриман. В сентябре 1941 года Гарриман приехал в Москву на переговоры о поставках по ленд-лизу, а в 1943 году он был назначен послом США в СССР[350]. Независимо от обстоятельств, скрывавшихся за освобождением Олтаржевского, архитектор вернулся в Москву, где его зарубежные знакомства и владение иностранными языками обеспечили ему хорошее положение в недавно созданных архитектурных учреждениях.

Вскоре Олтаржевский возглавил отдел научно-технической информации Комитета по делам архитектуры, где как раз занимались связями с иностранными специалистами. Олтаржевский собирал из Англии, США и Швеции материалы о восстановлении городов, о строительстве жилья в военное время, а также проекты реставрации[351]. Еще он налаживал контакты с архитекторами по всему миру. Олтаржевский написал мексиканскому архитектору-модернисту Карлосу Обрегону Сантасилье, намереваясь наладить обмен информацией об архитектуре и строительстве. По мнению Олтаржевского, мексиканских зодчих должна была особенно заинтересовать архитектура Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР[352]. Связался он и с бывшими наставниками и работодателями в США. Олтаржевский писал Уоллесу К. Харрисону: «Наверняка Вы удивитесь, получив от меня весточку спустя столько лет, ведь война и ее последствия оборвали нашу переписку»[353]. Далее он сообщал, что будет очень рад узнать, как поживает его адресат, а также хотел бы «познакомиться с интересными направлениями и событиями последних лет в области архитектуры и строительства в Америке». Олтаржевский просил Харрисона присылать ему американские архитектурные журналы и обещал, в свой черед, направить ему свежие выпуски изданий о советской архитектуре. Для начала он передал Харрисону пачку брошюр, посвященных старинным памятникам русского зодчества[354].

Олтаржевский также возобновил общение со своим бывшим нью-йоркским работодателем Харви Уайли Корбеттом. Как выяснилось, Корбетт был теперь председателем Архитектурного комитета основанного в 1941 году Национального совета американо-советской дружбы (NCASF). Входили в него главным образом «попутчики», иные из которых имели отношение к более или менее радикальным группировкам, выступавшим в 1930-е годы за дружбу между США и СССР. Своей главной задачей NCASF называл «просветительскую деятельность». В 1943 году эта организация объясняла своим потенциальным членам, что намеревается «содействовать лучшему взаимопониманию и укреплять дружеские отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом» и что она считает эту задачу «очень важной для победы в войне и установления прочного мира»[355]. Поскольку СССР и США видели в фашизме общего врага, NCASF посчитал, что можно открыть членство для самого широкого и пестрого круга попечителей, куда входили дирижер Бостонского симфонического оркестра, вице-президент и проректор Калифорнийского университета, судья из Питтсбурга, президент Международного союза шахтеров, фабричных рабочих и металлургов и даже Альберт Эйнштейн[356]. В 1946 году, когда деятельностью NCASF заинтересовались Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, большинство жертвователей этой организации растеряли былой энтузиазм и потребовали, чтобы их исключили из списка членов[357]. Но в тот короткий период, пока еще длилась война, NCASF поддерживал искреннее желание американских и советских специалистов поближе познакомиться друг с другом[358].

Архитектурный комитет NCASF был создан в 1943 году, его возглавлял Корбетт и поддерживала довольно большая группа видных американских архитекторов. Второго мая 1944 года Корбетт написал Каро Алабяну в ВОКС, чтобы известить его о появлении этой новой американской организации, задача которой – содействовать «обмену технической информацией между профессиональными архитекторами в