приезжающих советских специалистов с достижениями в американском строительном деле в соответствии с нуждами восстановления СССР», а также «знакомить американских архитекторов, инженеров и производителей с торговыми требованиями в советской строительной отрасли»[374]. США готовы были предоставлять экспертную помощь и, возможно, даже материалы, а в разоренном войной СССР они видели целину, готовую перенимать и внедрять американские методы строительства.

В США собирались придерживаться именно такого плана действий, ведь они уже оказывали экспертную помощь Советскому Союзу в годы первой пятилетки, а также совсем не давно – во время войны, осуществляя поставки по ленд-лизу. Вскоре должен был вступить в силу план Маршалла – программа американской помощи Европе. Со своей стороны, советские архитекторы тоже готовились к возобновлению завязавшихся еще в межвоенный период связей с американскими экспертами. Но уже через несколько лет все это здание транснационального сотрудничества с грохотом рухнуло: хрупкая связь не выдержала напора сразу двух реакционных кампаний – «красной угрозы» в США и ждановщины в СССР.

Судьба Дворца Советов

В сентябре 1945 года корреспондент «Правды» Лазарь Бронтман посетил один из многочисленных приемов в ВОКС. После 1945 года ВОКС оставалось важной организацией и продолжало стимулировать отношения между бывшими союзниками даже после начала холодной войны. Бронтман записывал в дневник содержание множества бесед. Так, он поговорил с Вано Мурадели о новой песне, которую тот сочинил о Лаврентии Берии, выпил вместе с директором Института Маркса, Энгельса и Ленина, а потом с архитектором Каро Алабяном, который рассказал Бронтману о своем проекте восстановления Сталинграда. Пообщался Бронтман и с Борисом Иофаном, уже вернувшимся в Москву. Журналист вспомнил, как несколько лет назад интервьюировал Иофана для «Правды», расспрашивал о проекте Дворца Советов. «Сейчас я его еле узнал: маленький, сухой и очень постарел», – записал Бронтман в 1945 году Однако Иофан не утратил былого воодушевления: «Сказал он мне, что сейчас в проект внесены некоторые изменения. Когда Молотов вернется из Лондона с конференции министров иностранных дел, он посмотрит и утвердит»[375]. Теперь, когда война осталась позади, Иофан был уверен, что строительство Дворца Советов возобновится.

В 1945 году период расправ и нестабильности, который переживали Иофан и его коллеги, длился уже около десяти лет. В конце 1930-х УСДС попало под каток репрессий, который безжалостно проехал по всем советским учреждениям. А вскоре подоспела и другая катастрофа – война. Но, хотя война и оборвала работу над дворцом, она же дала проектировщикам УСДС дополнительное время для экспериментов. В Свердловске они экспериментировали с новыми стеклянными системами освещения, мозаичной техникой, декоративными напольными покрытиями из дерева, текстилем. В военные годы Иофан внес изменения в чертежи, так что здание стало чуть приземистее, однако ничуть не утратило той монументальности, что была видна в довоенных вариантах проекта (илл. 3.5). Именитый художник Павел Корин тоже не оставлял работу над огромной мозаикой, которая должна была украсить внутреннюю часть купола в большом зале Дворца. Корин, привлеченный к проекту в 1940 году, в военную пору делал эскизы динамичных, мускулистых фигур для мозаики «Марш в будущее». Искусствовед Владимир Толстой вспоминал, как в 1946 году Корин пригласил его к себе в мастерскую и показал фрагмент (половинного размера) целой мозаики, которая к тому времени уже была собрана в ангаре в нескольких кварталах от стройплощадки Дворца Советов[376]. Прежде всего Толстого поразили огромность и странность увиденного образа: от самого пола до потолка под двускатной крышей полутемного ангара куда-то шагали в ряд нагие гиганты «с патетически раскинутыми руками»[377]. Толстой отметил и контраст между канонично героическими позами этих фигур и их слишком уж знакомыми «современными» лицами. По мнению Толстого, Корин превосходно изобразил решительный марш «нашего народа» навстречу светлому и счастливому будущему[378]. Разве это не лучшее время для возведения Дворца Советов после того, как Советский Союз победил в войне и собирался продолжить свое движение к коммунизму?

Илл. 3.5. Макет Дворца Советов. Борис Иофан, 1947 г. (В. Шквариков. Советская архитектура за XXX лет РСФСР. М., 1950)

В первые же месяцы после победы СССР над Германией в мае 1945 года Иофан обратился к правительству, прося разрешения возобновить работу над Дворцом Советов. Прежде всего Управлению строительства Дворца Советов нужно было вернуть своего начальника, переведенного в военное время на выполнение других задач. Второго июня 1945 года Иофан написал Молотову и попросил освободить Прокофьева от его обязанностей – наблюдения за строительством военно-промышленного объекта на Урале. Эти обязанности, писал Иофан, уже и так подорвали здоровье Прокофьева, к тому же теперь, когда нужно было возобновить строительство Дворца Советов, срочно требовалось его присутствие в Москве[379]. Далее Иофан обратился в инстанции по вопросу о восстановлении связей с зарубежными коллегами. Тридцатого июня он написал Клименту Ворошилову в надежде получить для своего коллектива разрешение снова съездить за границу. На сей раз Иофан обосновал необходимость для группы из приблизительно 20 сотрудников УСДС – планировщиков, архитекторов, инженеров и проектировщиков – побывать в Вене, Бухаресте, Дрездене, Будапеште, Лейпциге и других городах для знакомства с последними техническими и материальными достижениями в строительной отрасли[380]. По-видимому, в 1945 году Иофану так и не удалось отправить своих специалистов в Центральную и Восточную Европу. Однако первая просьба архитектора была удовлетворена – летом Прокофьева отпустили в Москву.

Иофан и Прокофьев пытались снова обеспечить своему проекту государственную поддержку. В первую очередь нужно было, чтобы Госплан создал для строительства дворца особую статью в бюджете четвертой пятилетки. Вскоре Иофан и Прокофьев убедились, что это задача не из легких. Государственного финансирования требовало в тот момент бесчисленное множество других проектов строительства и восстановления. Кроме того, Управление строительства Дворца Советов успело стать незаменимой организацией, которой высшее советское руководство привыкло поручать работу над объектами, не имевшими ни малейшего отношения к дворцу. УСДС оказалось настолько полезным, что в 1946 году его сотрудники были заняты восстановлением Кремля и других важнейших сооружений в Москве и Подмосковье, в том числе Большого театра и Театра им. Вахтангова. На УСДС было также возложено строительство Библиотеки им. Ленина – комплекса зданий, спроектированного еще в 1920-е годы Владимиром Гельфрейхом и Владимиром Щуко – они же работали над проектом дворца[381]. К 1946 году УСДС превратилось в большое строительное учреждение, его штат вырос до 5 500 человек. Однако чтобы вернуться к работе над Дворцом Советов, организации нужно было получить от правительства официальное разрешение.

В январе 1947 года Иофан и Прокофьев оставили эти