– Я могу подождать, леди Монингтон, если вы заверите, что у меня есть надежда. Вы разрешите мне называть вас просто по имени?

– Конечно, – чуть склонившись в его сторону, Мэри поняла, что делает это специально, чтобы прогнать прочь все лишние видения и убедить себя, что лорд Эдмонд для нее ничего не значит, – называйте меня Мэри.

– Мэри. – Выпустив ее руку, виконт Гудрич обнял ее и, наклонив голову, поцеловал.

Это не был горячий поцелуй, виконт даже не сделал попытки ни приоткрыть ей рот, ни привлечь ее к себе. Мэри же хотелось, чтобы виконт прижал ее к себе, чтобы она своим телом почувствовала его тело, почувствовала его губы на своих губах, ей безумно хотелось вернуть те ощущения, которые она испытала с лордом Эдмондом. Мэри нужно было удостовериться, что виконт Гудрич именно тот человек, которого она хочет физически, а не просто один из приятных мужчин. Мэри надеялась умом выбрать себе мужа и убедить себя, что физические ощущения одинаковы с любым мужчиной.

Глупое желание! Она не могла испытывать одно и то же с каждым мужчиной. Объятия лорда Эдмонда были… незабываемы.

– Пожалуй, мне лучше уйти. – Подняв голову, виконт взглянул на Мэри горящими глазами. – Иначе я вообще не смогу оставить тебя, Мэри.

Мэри с немым удивлением смотрела на него. Неужели он говорит правду? Неужели он нашел их объятия возбуждающими? Она – нет, ни в малейшей степени, ее они даже не взволновали.

– Мэри? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?

– Да, пожалуйста, милорд.

– Саймон, – поправил ее виконт.

– Саймон, – повторила Мэри.

– Тогда спокойной ночи, Мэри. – Он нагнулся и снова поцеловал ее. – Завтра утром пойдем гулять в Сент-Джеймсский парк?

– С нетерпением жду этой прогулки.

– И я тоже.

Мэри вышла в холл проводить виконта, а потом, поднимаясь по лестнице, задумалась над тем, почему она сразу не дала согласия виконту. Нет, в этом не было ничего странного, она точно знала причину. Как сказала леди Элинор? Он изменился полностью и… Как? Самым невероятным образом. Он был сдержанным, поглощенным науками, слишком не от мира сего. Он хотел быть священником и учился ради этого. Лорд Эдмонд Уэйт?! Нет, этого не может быть. О, конечно, этого не может быть! Он писал стихи на латыни и на греческом. Лорд Эдмонд Уэйт?!

Лорд Эдмонд уехал в свое поместье, вот почему она нигде не встречалась с ним после того дня, когда они вместе были на приеме в саду у его тети.

Он был причиной того, что Мэри пока не дала своего согласия виконту Гудричу – Саймону. Она не могла не думать о лорде Эдмонде, и теперь все стало даже хуже, чем было раньше. Теперь Мэри начала понимать, что когда-то, вероятно, существовал совершенно другой Эдмонд, а тот лорд Эдмонд, которого знала она, по-видимому, был сотворен из чувства вины, собственной никчемности, горя и многого другого, о чем она и не догадывалась.

Но Мэри не хотела об этом думать, она решила выйти замуж за лорда Гудрича, мечтая о постоянстве и спокойствии, Мэри хотела, чтобы у них были дети, пока она еще не слишком стара. Она совсем не хотела думать о лорде Эдмонде Уэйте.

Но, изо всех сил стараясь настроиться на размышления о будущем, которое ей было предложено в этот вечер, Мэри, беспокойно ворочаясь в постели, могла думать только о лорде Эдмонде, а когда наконец уснула, видела сны только о нем – странные, пугающие сны. В одном из них он, сидя верхом на лошади, смеялся над ней, когда она прыгала через высокий барьер, который он сам только что взял. А в другом сне она падала с лошади, а он бежал к ней – он был без лошади, – чтобы не дать ей упасть, но бежал медленно, слишком медленно. Но Мэри проснулась раньше, чем узнала, коснулась она земли или его протянутых к ней рук.

* * *

Прошло две недели, две недели, во время которых в городе стояла невыносимая жара и которые для Мэри были не слишком веселыми. Обе ее подруги – и Ханна, и Пенелопа уехали, одна на север, другая – в Брайтон, но виконт оставался в Лондоне, и они продолжали встречаться почти ежедневно. Хотя за это время он не повторил своего предложения, они оба вели себя так, как будто Мэри дала согласие.

Леди Элинор, сдержав свое слово, прислала приглашение на обед и Мэри, и лорду Гудричу. На обеде присутствовал, кроме них, всего один гость, пожилой баронет, старый знакомый леди Элинор, которого она пригласила для четного числа – так пояснила хозяйка, не имея в виду обидеть этим своего друга.

Вечер прошел приятно, и за ним последовала такая же приятная поездка домой. И когда коварный мозг Мэри начинал делать сравнения, она строго ставила его на место. Она начала привыкать к непрошеным образам и воспоминаниям, научилась не обходиться с ними чересчур безжалостно, а терпеливо и решительно заменяла их другими и считала, что ей это успешно удается.

Но в одно прекрасное утро, просматривая почту, заметно поубавившуюся с окончанием сезона, когда иссяк поток приглашений, она обратила внимание на незнакомый почерк на конверте и обнаружила, что письмо пришло из Гемпшира, где было поместье лорда Эдмонда. Трясущимися от нетерпения руками Мэри сломала печать и, развернув письмо, положила его перед собой на стол. Ее взгляд прежде всего метнулся вниз страницы к подписи, крупной и четкой, – «Эдмонд».

Успев заметить, что письмо было недлинным, Мэри закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, снова открыла их.

«Моя дорогая Мэри, – прочла она и сделала паузу, прежде чем читать дальше, – вопреки тому, что ты можешь подумать, сообщаю, что я этого не подстраивал и ничего сам не знал, пока сегодня утром не получил приглашение. Я решил принять его, потому что это моя тетя и она всегда была добра ко мне. И у нее будет всего один день шестидесятилетия, если, конечно, в нарушение законов природы время не остановится. Однако если ты уже приняла приглашение или собираешься его принять, но не хочешь снова видеть меня, я придумаю какое-нибудь правдоподобное извинение. Например, всех моих арендаторов и слуг может поразить оспа или случится еще какое-либо подобное несчастье. Могу я просить твоей милости немедленно дать ответ? Твой покорный слуга, Эдмонд».

Что за загадочное приглашение от его тети на торжественный обед в честь ее шестидесятилетия? Мэри, нахмурившись, перебрала оставшуюся пачку писем, нашла его и, распечатав конверт, надписанный уже знакомой рукой, прочла записку.

Это было не просто приглашение на обед или на вечерний прием, ей предлагалось провести неделю в Рэндалл-Парке, загородном поместье леди Элинор в Кенте, и отпраздновать шестидесятилетие его хозяйки. Леди Элинор поясняла, что там соберется несколько членов семьи и друзья, в числе которых она очень надеется увидеть и леди Монингтон. «Виконту Гудричу я тоже послала приглашение», – добавляла в конце леди Элинор.

Глядя в пространство, Мэри сложила приглашение и накрыла его ладонью.

Зная, что новая встреча с лордом Эдмондом будет утонченной пыткой, Мэри понимала, что ей не следует соглашаться, ведь легко найти подходящий повод для отказа, даже не прибегая к эпидемии оспы, охватившей вдруг всех ее слуг. При этой мысли она невольно улыбнулась. Но если она согласится принять приглашение леди Элинор, она неминуемо встретится с лордом Эдмондом на ограниченном пространстве усадьбы, а этого Мэри хотелось меньше всего.