— А пойдёмте в кабак? — Подкинул на ладони три монеты Игорь: — Я место знаю — готовят, — он зажмурился: — Просто отпад. На три — четыре… Ну пять монет наедимся от пуза. Опять же — антидот проверим, на других посмотрим — чем не разведка?

— Ну… — Майор с сомнением посмотрел на его ладонь: — Вообще-то подотчётные средства.

— Мы две сотни монет выручили! — Постучал по боку его сумки Маслов: — Информации добыли море — нешто не заслужили праздник? Маленький?!

— Да, командир, — приняла его сторону Дося: — Узнать о чужой кухне, как и чем тут питаются, считаю не менее важным, чем прочая разведка. Может мы им рыбу продавать сможем, или… Ну не знаю — морковку.

— Лишь бы вам пожрать, — покачал головой майор, но бурчание, послышавшееся из его живота, разом сбило весь начальственный вид: — Чёрт с вами. Пошли. Разведку в кабаке — санкционирую.

— Уважаемый Иг! — Всплеснул руками официант, стоило им только ввалиться в знакомый Маслову шатёр: — Вот! Что я говорил? Любой, отведавший нашу кухню — всегда будет сюда стремиться. Чего желаете? У нас сегодня замечательные рёбрышки брахуса, свежий салат трёх Порталов и нежнейшие, — он в деланном восторге закатил глаза: — Беспанцирные моллюски с западных отмелей Вегаша. Они настолько нежны, что мы к ним даём трубочки из корня Кхе — протыкаете и высасываете. Гарантирую аромат прозрачного прибоя во рту!

— А то мясо, что прошлый раз было — можно?

— Мясо? — Скривился официант: — Как можно есть мясо, когда рядом свежие моллюски с Вегаша?! Да с трубочками Кхе?!

— Я друзьям обещал, — вздохнул Игорь: — Да и с деньгами у нас напряг. Четыре монеты всего.

— Не беспокойтесь, — отмахнулся тот: — Вы у нас второй раз, а значит — я могу вас накормить в долг. Отдадите когда сможете. Вас четверо — по порции мяса, это четыре монеты и моллюски — ещё по две. Всего двенадцать монет. В следующий раз занесёте.

— А можно только мяса? — Жалобно посмотрела на него Дося: — У нас не принято моллюсков есть. Религиозный запрет, простите, — залившись стыдливым румянцем, она опустила глаза.

— Очень жаль. Понимаю, но вы не представляете — от чего отказываетесь.

— Может, как-нибудь, в другой раз, — пробарабанил пальцами по столу майор, громко прошептав: — Когда свидетелей не будет.

Понятливо кивнув, официант умчался за обещанным мясом.

Команда не успела и ополовинить тарелки, когда полог шатра откинулся и пустое пространство перед входом быстро заполнилось пятью Преторианцами в сверкавших лориках.

— И тут варвары, — демонстративно поведя носом, скривился один из вошедших: — Эй ты! — Щёлкнув пальцами, он подозвал официанта: — Быстро провёл нас на чистую половину.

— Простите, сильномогучие, — поклонился тот в пояс: — У нас один зал.

— И куда ты нас привёл, Грах? — Первый повернулся к своему товарищу, чей живот явственно выпирал из-под рубахи: — Нам тут что? С ними в одном зале?

— Зато здесь отменно готовят. Не зуди, Салик, уверен — после первого же куска всё твоё недовольство как рукой снимет. А после глотка того нектара, что нам принесёт этот славный мастер, — пухлый кивнул на официанта: — Ты воспаришь ввысь, став равным богам. И нашим и ушедшим. Верно я говорю? — Отодвинув Салика, так и стоявшего с недовольной миной на лице, Грах подошёл к официанту и принялся что-то ему объяснять, пространно жестикулируя.

— Вас понял. Все будет исполнено, — кивнув толстяку, официант, приглашающим жестом показал рукой на стол у стены: — Прошу вас, почтенные. Миг — и всё окажется перед вами.

Заказ он, действительно принёс очень быстро. Сначала перед Преторианцами появились кубки светлого металла, а не успели те и пары раз поднять их, озвучивая какие-то, понятные только им, сложные тосты, как появились и небольшие вазочки, выше края которых торчали кончики хорошо прожаренных ребрышек.

С новой силой конфликт разгорелся, когда Преторианцы, очистив свои вазочки, уже готовились уходить. Взгляд одного из них — невысокого и чернявого типа, до того бесцельно блуждавший по заведению, впился в Досю — та, сняв головную накидку, поправляла причёску. Возбуждённо цокнув языком, чернявый толкнул локтем в бок сидевшего рядом товарища и показал на девушку. Тот, вытянув шею, присмотрелся — ему досталось гораздо меньше — Дося, уже накинувшая на голову ткань, заканчивала сооружать из неё подобие чалмы с паранджой одновременно. Продолжая возиться с хвостом ткани, она вызывающе облизала кончиком языка губы, потянулась — ткань, как и в прошлый раз, послушно очертила контуры аккуратной груди и, послав таращившимся на неё легионерам томный взгляд — те дружно сглотнули, резким движением скрыла от них лицо, закрепив остаток ткани где-то в складках за ухом.

— Доиграешься ты у меня, — недовольно покачал головой Карась: — Пошли что ли? Нам ещё отчёты строчить.

— Эй, варвары, — повернувшийся в их сторону Салик щелкнул пальцами привлекая их внимание: — Радуйтесь! Мы обратили на вас внимание.

— Ну, мы рады. — Положив руки на стол, вернул ему взгляд майор: — Весьма, польщены и всё такое.

— Вашей девке будет оказана честь.

Дося, до того вычерчивавшая ножом в слое соуса, оставшегося на дне тарелки свои сложные узоры, услышав последнее, вопросительно посмотрела на говорившего, слегка склонив голову к плечу.

— Ничего противоестественного женской природе, красотка, — заметив её движение, ухмыльнулся Салик: — Ты достойна стать украшением нашего лупанария. Эй, варвар, — повернулся он к майору: — Дам тебе за неё двадцать монет. Возрадуйся.

— Двадцать монет? Ух ты! — Девушка округлила глаза: — Целых двадцать кругляшков!

— Видишь? Она согласна. А ты, красотка, — легионер перевёл взгляд с Карася на Досю: — Уже сегодня будешь кричать от наслаждения! Легионеры самые мужики среди всех мужиков! Ха!

— Нет. — Коротко мотнул головой майор: — Не продаётся.

— Ты смеешь спорить? Ладно. Тридцать. Но ни монетой больше. Ну?

— Нет.

— Тупой варвар!

— Тупым был твой папа, когда презерватив не купил. И, походу — это у вас наследственное.

— Да как ты смеешь?! Да как ты смеешь! — Вскочив на ноги, Салик двинулся было к нему, но выросший прямо из пустоты официант преградил ему дорогу, встав на пути с раскинутыми в сторону руками: — Вы на Ярмарке, господа. Напоминаю — за любой конфликт — кара Древних. Все споры — в кругу Привратника.

— Я помню, — подозрительно быстро сдувшийся легионер смерил официанта недовольным взглядом: — И я тебя запомню.

— Как будет угодно господину, — прижав обе руки к груди, поклонился тот: — Будем рады видеть вас снова.

Не говоря ни слова, Салик двинулся к выходу, а за ним потянулись и остальные. Выходивший последним Грах, кинув короткий взгляд на девушку — та умоляюще посмотрела на него, сделав брови домиком, поклонился официанту: — Спасибо, мастер. Конфликт здесь, — он покосился на майора, с независимым видом грызшего какую-то травинку из остатков салата: — Нам ни к чему.