Но не успел Этьен размечтаться, как увидел, что к нему направляется та, ради кого он здесь стоит.

– Вот и я, – сказала Софи, выходя за ворота. – Только у меня мало времени. Скоро надо купать девочку и укладывать спать, поэтому не тяни. Зачем хотел встретиться?

Этьен вдруг посмотрел в ее карие глаза, на черные блестящие волосы, на стройную фигурку в легком платье... Как-то она изменилась. Вроде та же Софи Недотрога, но словно светится изнутри, лучится счастьем и душевным покоем.

И Этьен неожиданно для себя вдруг загорелся желанием прикоснуться к ее губам, вдохнуть запах тела, провести рукой по густым волосам. Не потому, что Мадлен должна была заплатить, просто хотел этого сам.

Он потянулся к ней, обнял за талию, попытался поцеловать...

– Что ты делаешь, отпусти немедленно! – вырываясь, закричала Софи.

После нескольких секунд жаркой борьбы тонкая ткань платья не выдержала и кусок подола оказался в руке мужчины. Воспользовавшись замешательством Этьена, француженка бросилась за ворота и, оказавшись на территории, принадлежащей Рону Дайвери, защелкнула замок.

Она стояла – в рваном платье, растрепанная – и с ненавистью смотрела на обидчика за оградой.

– Софи, ты самая прекрасная и удивительная девушка, которую я когда-либо встречал, – вдруг признался молодой человек. – Я знаю, что недостоин тебя, но, может быть, когда-нибудь ты простишь...

Однако она не собиралась выслушивать его пламенную речь до конца. Молча повернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела спешащего к ней охранника.

– Мисс, вам нужна помощь? – спросил невесть откуда взявшийся мужчина в униформе.

– Уже нет, справилась сама, – резко ответила француженка, направляясь к дому.

То, что произошло несколько минут назад, было крайне неприятно. Словно липкая холодная рука прошлого – брр! – схватила и попыталась утянуть ее в то время, когда она не знала настоящей любви. Все, что когда-то объединяло ее с Этьеном, давно превратилось в прах. Поэтому сама мысль, что можно вновь завязать с ним отношения, казалась Софи абсурдной, даже дикой.

Ей совершенно не хотелось думать о том, что подвигло Этьена на столь безрассудный поступок и почему охранника не оказалось на рабочем месте. Она решила поскорее рассказать о случившемся Рону и сразу же выбросить сегодняшний вечер из памяти.

Мадлен торжествовала, глядя на свежеотпечатанные фотографии. Этот француз просто молодец, вон как профессионально приставал к ненавистной няньке! Только когда сделал дело, почему-то сразу сник. И деньги брал как-то неохотно, будто раздумывал... Совесть, что ли, замучила? Ну да бог с ним, лишь бы держал рот на замке!

А снимки получились просто идеальные. Глядя вот на этот, к примеру, никто и не подумает, что Софи отпихивает мужчину. Скорее она просто извивается от страсти.

Блондинка еще раз просмотрела фотографии и отобрала четыре лучших: там, где старые знакомые просто разговаривают и где их борьбу можно принять за жаркие объятия. Остальные Мадлен разорвала на мелкие кусочки и выбросила.

Все, обличающие улики готовы, с внутренним ликованием подумала она. Теперь можно предъявить их Рону.

Предвкушая его реакцию, Мадлен вновь отправилась к дому мистера Дайвери. Ждать до завтрашнего утра у нее просто не хватало терпения. Зря, что ли, она почти целый день сидела в автомобиле и шпионила за Этьеном и Софи, воплощая в жизнь коварный замысел? Настала пора пожинать плоды.

Но внезапно ей пришла в голову мысль подстраховаться. Если она сама привезет снимки, это может насторожить Рона. С чего вдруг она так озаботилась его личной жизнью? Поэтому будет гораздо лучше, если с ней поедет Джулия. Она мать, и ее присутствие придаст вес доказательствам, обличающим няньку!

Мадлен приказала водителю развернуться и ехать к дому миссис Дайвери.

Рон сложил важные документы в дипломат, посмотрел на часы – стрелки приближались к одиннадцати – и собирался покинуть офис, но его остановил телефонный звонок.

– Сынок, когда ты вернешься домой? Нам нужно срочно поговорить! – раздался в трубке взволнованный голос матери.

– Что стряслось? С Элизабет все в порядке? – не на шутку испугался Рон.

– С ней все хорошо, а вот ты в опасности! – заявила Джулия. – Но по телефону объяснять что-то бессмысленно, ты должен увидеть все своими глазами!

– Хорошо, уже выезжаю. Встретимся у меня дома.

По пути домой мистер Дайвери ломал голову, что же заставило мать встревожиться. Она не стала бы звонить ему так поздно по пустякам.

Наконец-то подъехав к чугунной решетке, Рон вышел из лимузина и, попросив водителя поставить автомобиль в гараж, быстрым шагом направился к дому.

Джулия, а с ней вместе и Мадлен дожидались его в гостиной. Блондинка с видом победительницы потягивала вино, а бывшая киноактриса курила. Она всегда вспоминала про пагубную привычку, когда была чем-нибудь обеспокоена.

Рон попросил горничную отнести дипломат в кабинет и приготовить ему чемодан со всем необходимым. Завтра рано утром ему предстояло лететь в Нью-Йорк. А после этого, не тратя время на любезности, поинтересовался, что случилось.

– Помнишь, Рон, я говорила, что эта француженка, Софи, использует тебя? – После этих слов Джулия выдержала многозначительную паузу.

Мистер Дайвери сидел в кресле напротив женщин и выжидающе молчал. Ему совсем не нравилось такое начало разговора. К чему клонит мать?

Мадлен тоже молчала и ждала. Но в ее душе все бурлило и клокотало. Сейчас он узнает, что ненавистная француженка ему неверна, и тогда начнется самое интересное. Спектакль под названием «Изгнание из приличного дома бесстыжей прислуги». Если бы на это зрелище пропускали по билетам, блондинка не пожалела бы денег, чтобы купить место в первом ряду!

– Помнишь, как предупреждала, что ей нужен не ты, а твои деньги? – неторопливо продолжила Джулия, готовясь выложить разоблачающие факты и вывести на чистую воду змею, хитростью пробравшуюся в постель ее сына.

– Мама, я тебя прошу, не тяни! У тебя что, появились сведения, порочащие Софи? – не выдержал напряжения Рон.

– Именно! – воскликнула женщина, небрежным жестом бросая на журнальный столик письма Этьена и снимки, сделанные сегодня Мадлен.

Вновь воцарилась тишина. Мистер Дайвери взял конверты и посмотрел на дату, стоящую на почтовом штемпеле. Потом взглянул на фотографии и положил обратно.

– Ну что же ты, почитай, что пишет твоей ненаглядной Софи ее француз-любовник, – не сдержалась Мадлен. – Неужели неинтересно, кого ты приютил в собственном доме?

– Я не буду читать чужие письма! – отрезал Рон.

– Знаешь, дорогой, – вновь вступила в разговор Джулия, – твоя основная беда в том, что ты слишком благороден. Эта девица ноги о тебя вытирает, а ты соблюдаешь правила хорошего тона...