Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тара пожала плечами. Если уж она хотела быть такой, что же, ее дело.
— Папа, мама, я говорил вам, что мы в марте собираемся кататься на лыжах? — спросил Финн, чтобы перевести разговор на другую тему.
— Нет, не говорил, — немного с завистью ответил Дезмонд. — Это здорово. Я сам люблю кататься на лыжах.
— Мы даже планировали пойти на лыжах под Рождество, — торопливо сказал Финн, — но не хотели подводить вас.
Тара молчала. Ей претили эти неестественные семейные беседы. В ее семье во время таких бесед обсуждалось все на свете. Сейчас же ей казалось, словно Финн и его отец боялись сказать что-то не то, что может расстроить Глорию.
Взглянув мельком на часы, Тара прикинула, что осталось еще сорок минут до официального Рождества. Когда эти бесконечные сорок минут истекут, все смогут спокойно разойтись по спальням.
— Я надеюсь, это не слишком большая жертва? — печально спросила Глория. — Все же семейная встреча.
Ее красивое лицо с тонкими чертами вдруг стало каким-то напряженным.
— Пожалуй, — легко сказал Финн. В общении с матерью он не показывал даже малейшего раздражения. Тара пыталась понять, как ему это удавалось.
Глория шмыгнула носом, словно была готова расплакаться. Но слез в ее глазах Тара не заметила.
— Я знаю, что веду себя эгоистично, но под Рождество мне хотелось бы видеть вокруг всю мою семью, — сказала она, бросив ядовитый взгляд на Тару.
Было ясно, что когда свекровь говорила последнюю фразу, то невестку она в виду не имела. Тара ответила выразительным взглядом. Какой-то чертик неожиданно подсказал ей идею.
Если бы на месте Глории была Роуз Миллер, то она заметила бы злой огонек в глазах своей дочери. Но Глория продолжала как ни в чем не бывало:
— Поскольку это первое нерабочее Рождество твоего отца, я думаю, что мы трое в этот день должны быть вместе.
Тара решила, что уже хватит пить, и стала срочно искать возможность уйти. Выход нашелся быстро.
— А почему Фей не приехала на Рождество? — невинно спросила она.
Эффект превзошел все ожидания — на лице Глории был настоящий ужас. Немного встревоженным выглядел даже Финн. Видимо, в разговоре с Глорией уже очень давно не упоминали о сестре.
— Не будем говорить о Фей, — поспешила заявить она.
Тара сочувственно улыбнулась и, склонив голову набок, продолжила:
— Это так грустно, Глория. Как было бы здорово забыть прошлое и пригласить Фей домой. Ведь Рождество — это семейный праздник.
Лицо Глории потемнело.
— Посмотрите на время, — деликатно сказал Дезмонд, вставая с кресла. — Нам еще надо подготовиться ко сну. С Рождеством Христовым всех.
Дезмонд обнял Тару и Финна, а затем положил руку на спину жены:
— Самое время в кровать.
С этими словами Дезмонд увел Глорию в свою спальню, а Тара повернулась к Финну. Тот допивал свой «Куантро».
— Еще? — спросил он, делая движение в сторону бара.
— Нет, — сказала Тара, внезапно почувствовав вину. — И тебе, думаю, не стоит.
— Нет никакого смысла списывать эту небольшую сценку на алкоголь, — сказал Финн, наливая себе еще. — В любом случае ты нашла идеальный способ быстро отправить мать в постель.
— Я сожалею, — сказала Тара. — А ты не думаешь, что отец тоже расстроился? При упоминании о дочери он заметно погрустнел.
Финн развлекался, покачивая бокал с напитком.
— Отец в порядке. Ты же знаешь, что он общается с Фей. Может послать ей по электронной почте письмо. Мама ведь совсем не дружит с компьютером. Но тем не менее ты права: Фей нужно вернуть домой. Только она все еще злится на маму.
— И все равно нет оправданий за то, что я упомянула ее, — возразила Тара. — Мне кажется, я испортила Дезмонду настроение.
О чувствах Глории Тара беспокоилась меньше всего.
— Забудь об этом, — спокойно до равнодушия посоветовал Финн.
Тара посмотрела на него с нескрываемым любопытством.
— И ты можешь так легко говорить об этом? — взорвалась она. — Твоя мать сводит меня с ума, а ты и глазом не моргнешь.
Финн лишь пожал плечами:
— Ты привыкнешь к ней. Да, она вся на нервах. Но если немного выпить, то можно иметь дело и с ней.
Немного поразмыслив над идеей перестать обращать внимание на свекровь, Тара покачала головой. Если бы она приняла это, то сама превратилась бы в такую же стерву, как Глория.
— Именно поэтому я восхищаюсь тобой, — добавил Финн. — Ты не играешь в светские игры. Ты говоришь все, что думаешь.
Тара вспомнила тетю Адель, которая отличалась особой бестактностью, и почувствовала внутреннюю дрожь. «Если я не буду следить за языком, то превращусь в свою тетю», — подумала она.
А в это время в Кинварре уже прилично пьяная председатель комиссии по распределению пожертвований мисс Селия Фрейдленд поднимала скандал, узнав, что ей передают безалкогольный напиток.
— Мне вина! — громко восклицала она, когда Стелла пыталась передать ей высокий стакан с лимонадом.
«Только не после полутора бутылок, которые я уже передала», — думала Стелла.
— В момент наступления Рождества мы перестаем подавать алкоголь, — заявила она с самым серьезным выражением лица. — Мы всегда так поступаем в полночь.
— Неужели?! — воскликнула Селия. Кажется, она была очарована самой идеей.
«До чего же эксцентричны эти Миллеры», — подумала она. Спорить с чужими правилами было глупо, и Селия внезапно почувствовала себя неимоверно уставшей. Она подумала, что неплохо было бы сейчас немного отдохнуть или даже вздремнуть на подушках, заботливо разложенных Роуз на стульях.
Стелла заметила перемену и помогла миссис Фрейдленд добраться до стула. Затем она осмотрела комнату в поисках мистера Фрейдленда. Он обещал быть к десяти, да и то лишь для того, чтобы отправиться в другую компанию. Однако было уже половина двенадцатого. Мужа Селии Стелла заметила за столиком в углу с бокалом чего-то рубиново-красного. Определенно это было вино.
За один лишь рождественский вечер таксисты Кинварры могли заработать целое состояние. Роуз всегда заказывала машины заранее, и водители знали, что на чаевые она не поскупится.
Устроив миссис Фрейдленд между подушками, Стелла вновь принялась обходить дом, убеждаясь, что напитки — алкогольные и безалкогольные — есть у всех-. Гости общались и смеялись, поедая приготовленные Роуз крошечные канапе.
Стелла зашла на кухню и увидела, что Роуз варит кофе. Она выглядела, как всегда, безупречно — ее волосы нисколько не растрепались, а от красного платья с глубоким вырезом лицо, кажется, тоже окрашивалось в красноватые тона. Стелла заметила в глазах матери усталость. Успех вечеринки лежал целиком на ее плечах. С того момента, когда пришли гости, Роуз не присела даже для того, чтобы поесть и что-нибудь выпить. Она ходила среди гостей, очаровывая всех своей красотой и находя для каждого доброе слово. Многим гостям было совсем невдомек, какая работа идет в это время на кухне и какие приготовления были прежде.