– Эй, ты чего? – Она вышла в коридор. Я опустила голову, скрывая слезы. – Не хочешь зайти?

Я покачала головой.

– Эли дома.

Зачем я вообще утруждала себя объяснениями?

– И что? Подруга, идем ко мне, – настаивала Эвелин.

Я сдалась и последовала за ней – за женщиной, которой не доверяла, но в которой чувствовала потребность.

Мы сели на диван, и она убрала звук телевизора – опять футбольный матч.

– Все устроится, – заверила меня Эвелин.

– Что мне делать? – Я не представляла, как еще мне показать Эли, что ему достаточно меня одной, что либерийка его недостойна.

Ее взгляд пробежался по комнате, пока она размышляла над ответом.

– Ну, по-моему, тебе нужно с ним поговорить. Знаешь, вот так прямо, без обиняков.

– Я пробовала, но он разозлился.

– Попробуй еще: ты имеешь право знать. Кроме того, в отношениях не всегда счастье да веселье – иногда в нем гнев и боль. Не отступай.

Я посмотрела на нее через пелену слез. Ей-то легко советовать. Ей-то терять нечего. Ричард для нее был просто парнем, которого она без проблем заменит. А я? Где я найду другого мужа, такого, как Эликем Ганьо?

– Афи, нельзя бояться мужа. Если ты не можешь поделиться своими страхами с ним, то с кем тогда сможешь? Ты его жена! Попроси его объяснить, что происходит между ним и той женщиной.

– Он меня ждет. – Я поднялась, хотя Эли все еще работал и наверняка даже не заметил моего отсутствия.

Ее губы дрогнули, словно в попытке что-то сказать; затем она печально покачала головой. Когда я уходила, внутри бурлила смесь эмоций: злость, разочарование, гнев.

В конце концов Эли все же заметил мою молчаливость.

– Что с тобой? – спросил он меня однажды вечером, когда мы смотрели телевизор и жевали кешью.

– Ничего, – соврала я.

– Точно? Выглядишь подавленной.

– Да нет, просто устала.

– Давай я кого-нибудь найму в помощники по хозяйству.

– Не нужно. Просто на этой неделе в школе работы навалом. У Сары скоро показ мод, и все остаются сверхурочно. Ничего, в выходные я наготовила еды на неделю, так что все в порядке.

У Сары действительно намечался показ в Дакаре, и большую часть недели мы подгоняли наряды, но, разумеется, не из-за этого я ходила как в воду опущенная. Судя по нахмуренным бровям Эли, он не вполне поверил в мое объяснение, поэтому я изобразила зевок и удалилась в спальню, прежде чем он продолжит расспросы. Его рука задержалась на моей, не желая отпускать. В тот день я впервые легла спать без него.

В четверг я вернулась с работы и обнаружила ожидающего в вестибюле тогу Пайеса, у его ног лежала хозяйственная клетчатая сумка-баул.

– Тога? – удивленно воскликнула я вместо приветствия.

– Афи, как поживаешь? – спросил он непринужденно, словно его внезапное появление совершенно в порядке вещей. Может, с мамой что-то случилось? Я не созванивалась с ней два дня.

– Как дела дома? – с дрожью в голосе осведомилась я, ожидая плохих новостей.

– Дома все хорошо, все живы-здоровы, передают тебе привет, – жизнерадостно ответил дядя.

– Как мама?

– У Афино все прекрасно. Мы виделись утром у почты.

– Хорошо, слава богу.

– Слава богу.

Какое-то время мы просто пялились друг на друга; на его лице по-прежнему сияла улыбка.

– Так где же твой дом? – наконец спросил он.

– Наверху.

Я взяла его сумку – к счастью, нетяжелую: значит, он ненадолго пожаловал.

– Пайес Коку Текпле, только взгляни на это место! – выдохнул дядя с восторгом, когда открылись двери лифта. Войдя внутрь, он кивнул и улыбнулся своему отражению в зеркале. В то время как мамино восхищение «Королевским двором» меня умиляло, его вызывало раздражение.

В квартире он провел руками по каждой поверхности, даже по белым стенам, словно не верил своим глазам и хотел убедиться в реальности окружающих предметов. Последовав за мной на кухню, дядя заглянул мне через плечо, когда я открыла холодильник, чтобы достать бутылку воды. При всем при этом он комментировал увиденное:

– Это не холодильник, а целый магазин! Все блестит, сияет! Кресло такое мягкое, что я в нем утопаю. Телевизор больше, чем в кинотеатре.

Ну и деревенщина!

Когда мы уселись в гостиной, я снова его поприветствовала.

– Спасибо, доченька.

– Надеюсь, все хорошо, – повторила я, по-прежнему желая узнать причину его приезда.

– Все в полном порядке, не переживай. Я лишь хотел тебя навестить, посмотреть на твой новый дом, провести с тобой немного времени.

– Как вы нашли мой дом?

– Ты ведь говорила мне, где живешь, помнишь? Кроме того, разве я не твой отец? Как можно не знать, где живет твоя дочь?

Я нахмурилась, не в силах припомнить, чтобы упоминала при дяде свой адрес. Впрочем, какая разница? Он уже здесь, а скоро домой вернется Эли. Ну почему тога решил приехать именно сейчас, когда я и так вся как на иголках?

Положив дяде поесть, я отнесла его сумку в комнату для гостей и застелила постель. Едва послышался шум ключа в замочной скважине, я кинулась к входной двери и сообщила Эли о дядином визите, добавив, что гость приехал без предупреждения, хоть и не хотела выставлять его в невыгодном свете: одно дело, когда мы с мамой критикуем тогу, и совсем другое – когда это делают люди вне семьи. Однако Эли, казалось, не возражал. Он поболтал с заискивающим тогой Пайесом, когда тот вышел из ванной без рубашки, словно в собственном доме, а после ужина удалился в спальню, в то время как дядя перещелкивал каналы по телевизору.

– Что вы хотите посмотреть? – спросила я несколько раздраженная, желая присоединиться к Эли, но не оставлять же дядю одного: из приличия и из-за того, что любопытный старик может начать рыскать по квартире, стоит мне отвернуться. Я уже представляла, какие истории он будет рассказывать родне по возвращении. Не удивлюсь, если через неделю приедет другой дядюшка.

– Хочу посмотреть все, – рассмеялся тога Пайес и закинул свои ноги с серыми ступнями на кофейный столик – в присутствии Эли он не стал бы так наглеть. В тот момент мне хотелось, чтобы муж внезапно вышел из спальни. Представив испуганную реакцию старика, я улыбнулась.

– Гляди, как ты рада моему визиту, надо было давно приехать, – заметил дядя.

Моя улыбка тут же растаяла. Тога продолжал:

– Ну, раз уж мы встретились, скажу тебе: у меня тут участочек рядом с новой больницей, и я хочу построить на нем небольшой домик.

– Домик?

– Да, для отдыха. Фамильный дом полностью оккупирован, у меня даже своего уголка нет. А мужчине моего возраста необходимо место, где можно отдохнуть в тишине и покое.