class="p1">17 июля 1941 г. Комиссаром города был назначен фю­рер бригады С. А. Ганс Крамер, а референтом по еврейским делам фюрер штурмовиков С. А. Иордан. Для связи между магистратом и еврейским населением был назначен литовец Каминскас.

Городской комиссар тотчас же по вступлении в долж­ность издал приказ, по которому евреям запрещалось хо­дить по тротуарам, а только по мостовой, пользоваться публичными средствами передвижения, иметь телефон, дер­жать христианскую прислугу, покупать продукты на база­рах, передавать или продавать христианам свое имущест­во. Нарушение этих предписаний каралось смертью. Насе­ление гетто первоначально составляло 29.760 душ. В тече­ние двух с половиной месяцев здесь проводились «ликвида­ционные акции», которые стоили жизнь тринадцати тысячам евреев. 28 октября состоялась «большая акция»: в этот день было отобрано свыше девяти тысяч мужчин, женщин и де­тей, которые были убиты на девятом форту. После этой «большой акции» в гетто оставалось 17 тысяч душ.

В ноябре-декабре 1941 года в Ковно привезли около 30 тысяч иностранных евреев, — главным образом из Франк­фурта, Берлина, Бреславля и других мест. Всех их убили на 9 форту.

В начале 1942 г. из Корейского гетто были депортиро­ваны в Ригу около пятисот человек на принудительные ра­боты, а в конце октября 1942 были вновь высланы в Ригу 300 человек. 26 октября 1943 три тысячи человек отправле­ны были на работы в эстонские концлагеря Клогу, Вайвери и другие.

После депортаций в Эстонию гетто превращено в «кон­центрационный лагерь Кауэн». Оно было тогда изъято из юрисдикции ковенского городского комиссара и С. А.-дру­жин и перешло в руки С. С. К концу 1943 г. началось мас­совое выселение из гетто в рабочие лагеря, на аэродром в ковенском предместье Алексот, в предместье Шанцы, в Кейданы, на железнодорожную станцию Палемона по близости Ковно, в Кошедары. 27 и 28 марта 1944 г. в гетто и в лаге­рях проведена была новая «акция», жертвами которой были дети моложе 12-ти лет, мужчины и женщины — старше 55-ти и инвалиды. Погибло около двух тысяч душ.

В июле 1944 г., когда началось успешное советское на­ступление, и линия фронта стремительно приблизилась к Ковно, немцы приступили к новым депортациям и ликвида­ции населения гетто и рабочих лагерей. Многим жителям гетто удалось укрыться в бункерах и других укрытиях, но немцы пустили в ход самые жестокие меры, чтобы обнару­жить укрывшихся евреев. Несколько тысяч евреев, которым удалось спрятаться, погибли в огне в своих укрытиях. Око­ло восьми тысяч евреев немцы депортировали в Германию. Мужчины были отправлены в концлагерь Дахау, женщины в лагерь Штутгоф, под Данцигом. До 80 процентов депор­тированных в Германию ковенских евреев погибло в лаге­рях, лишь горсточка их дождалась освобождения. Женщи­ны были освобождены советами в январе 1945 г., мужчин в конце апреля того же года освободили американцы.

В общем итоге из 35.000 ковенских евреев, очутивших­ся в руках наци, уцелело всего несколько тысяч, остальные погибли смертью мучеников.

Принудительные работы. Обитатели гетто были вы­нуждены выполнять различные работы для немцев. Как бы тягостен ни был этот труд, люди цеплялись за него в надеж­де, что это отсрочит их гибель. Но каждая «акция», обре­кавшая на гибель здоровых и работоспособных мужчин и женщин, наносила этим иллюзиям один удар за другим.

Гетто жило впроголодь, и евреи охотно шли на такие работы, которые давали возможность завязать сношения с христианами, чтобы купить у них кой-какие съестные при­пасы, которые можно бы было тайком при возвращении пронести в гетто. Во многих местах, однако, это не удава­лось и после долгого, мучительного труда люди возвраща­лись домой с пустыми руками.

На работы посылались мужчины от 14 до 60 лет и жен­щины от 15 до 55. Люди, обязанные выполнять трудовую по­винность, составляли свыше 60% населения гетто. Самые тяжкие условия работы выпали на долю тех, кто был при­креплен к ковенскому аэродрому. Там работа шла и днем, и ночью в жуткой обстановке. Аэродром находился на рас­стоянии 5-6 километров от гетто, и рабочим приходилось ежедневно совершать пешком десять-двенадцать километ­ров. Работало на аэродроме ежедневно несколько тысяч ев­реев. В гетто сложились народные песни, оплакивавшие тя­желую долю «аэродромщиков».

Десятки небольших еврейских рабочих бригад обслу­живали немецкие военные единицы, городские фабрики и т. д. В самом гетто функционировали «Большие мастер­ские», где полторы тысячи мужчин и женщин выполняли заказы Вермахта и других военных единиц. Несколько сот евреев работало в «маленьких гетто-мастерских», обслужи­вавших нужды населения гетто.

Социально-экономическое положение

Недельный продовольственный паек, установленный ковенским городским комиссаром на каждого жителя гетто, составлял 700 граммов хлеба, 125 гр. мяса (преимущест­венно конины) и 125 гр. муки. Время от времени выдавалось по несколько килю картофеля. Те, которые выполняли рабо­ту, получали небольшой дополнительный паек. Чтобы не умереть с голоду жители гетто вынуждены были прибегать к нелегальным способам добывания пищи, но это могли де­лать только те, кто работал в городе. Люди умудрялись, улучив минуту уйти с работы, снять с себя желтую нашив­ку, пробраться в ближайший христианский дом и там при­обрести кой-какие продукты. Многие, однако, попадали при этом в руки литовской полиции, которая передавала их ге­стапо, и там их расстреливали.

Большую роль в снабжении гетто играла контрабанда, доставлявшаяся через ведущую в гетто ограду. Завелись специалисты по «торговле через ограду», у которых были связи с местными спекулянтами-христианами, поставлявши­ми продукты. В эти сделки были втянуты стражники, охра­нявшие доступ в гетто и получавшие за свое содействие хорошую плату.

Разными путями добывали себе пропитание жители гетто. Люди, работавшие в лучших рабочих бригадах, умуд­рялись, идя на работу, захватить с собой что-нибудь из одежды, обуви, белья или домашней утвари, чтобы продать кому-нибудь из работавших рядом с ними христианам или обменять на продукты. На обратном пути приходилось из­ловчиться, чтобы пронести в гетто нелегально добытую еду. В гетто появились посредники, которые снабжали людей, работающих в удобных местах, различными вещами для продажи в городе. Другие посредники перепродавали конт­рабанду в тайные лавочки или отдельным лицам.

Во время, свободное от трудовой повинности, еврейские ремесленники выполняли на дому частные заказы, работая на своих соседей по гетто и на продажу из гетто. Рабочие шили шапки, головные платки, передники и пр. для сбыта в деревнях; в эту индустрию были втянуты многие, преиму­щественно женщины. После первой волны массовых истреб­лений жизнь уцелевших в гетто некоторым образом стаби­лизировалась, и в этой своеобразной обстановке начался процесс дифференциации, — сформировались какие то со­циальные слои. Стали возникать конфликты. К новой «ари­стократии» принадлежали высшие чины гетто — админист­рации, руководители крупных и лучших бригад, а так­же те, которые занимались спекуляцией в большом масшта­бе и стали «богачами». Работавшие на аэродроме и в других трудных