– В дизайне нет никаких изъянов, – сказал Ной спокойным голосом. – Итан говорит это, чтобы меня разозлить.

Пэрис нахмурилась.

– Чепуха! Он твой отчим. Он вырастил тебя. И просто пытается сделать твой дизайн лучше, заботясь о моих интересах.

Ной покачал головой.

– Итан всегда заботится только о собственных интересах, Пэрис. Он не хочет, чтобы вы одобрили дизайн. Если вы это сделаете, ему придется продать мне Локвуд на двадцать процентов ниже рыночной стоимости. Если вы выпишете мне чек, он потеряет двадцать миллионов.

– Это неправда. – Итан покраснел от возмущения. Ной достал из папки копию судебного постановления и протянул Пэрис:

– А вот и доказательство.

Он не хотел делать ей больно, но, выбирая между ее счастьем и счастьем Джулс, между спасением своего дома и избавлением от Итана, он должен был на это пойти.

– Пэрис, вы мне нравитесь. С вами непросто работать, но у вас доброе сердце, романтичное сердце. Вы невероятно обворожительны и умны, но вы женщина определенного возраста.

Пэрис недобро прищурилась, но Ной пока не стал обращать на это внимание.

– Итан не встречается с женщинами вашего возраста. На самом деле все его подружки не старше двадцати пяти. Он встречается с вами только потому, что вы богаты, а он на мели.

– Вовсе нет! Это клевета! Как ты смеешь!

Казалось, Итана вот-вот хватит удар.

Ной вытащил еще стопку бумаг и положил перед Пэрис.

– Фотографии его последних десяти подружек, копии долговых расписок – он задолжал буквально всем в городе.

Пэрис пролистала бумаги, и, когда она подняла взгляд, он был тверже стали.

– Попался, ублюдок.

– Это все фальшивки, ты ничего не сможешь доказать. Пэрис, это все неправда. Он сам тот еще лгун. Они с Джулс не встречаются, он просто пытался смягчить тебя своим враньем! – выкрикнул Итан.

Во взгляде Пэрис появилось сомнение.

– Так у вас с Джулс есть романтические отношения?

Надо отвечать честно – ничто, кроме правды, им не поможет.

– Между мной и Джулс нет романтических отношений, – ответил он, вздохнув. – Романтика подразумевает что-то эфемерное, слабое, мимолетное. А мы с Джулс слишком давно друг друга знаем, чтобы наши отношения можно было описать этим словом.

Пэрис склонила голову набок.

– А как бы вы их описали?

Черт, придется сказать. На публику. Ну ладно. Он перевел взгляд на Джулс, в глазах которой читались одновременно удивление и ужас.

– Она мой лучший друг, моя скала, моя путеводная звезда. Она та причина, по которой вращается Земля и восходит солнце. Да, мы начали с притворства, но не знали, что обманываем самих себя.

Джулс, побледнев, сжала руки. Глаза ее умоляли о чем-то большем, о том, что может восстановить ее доверие. Глядя только на нее, Ной продолжил:

– Утверждай проект или нет, Пэрис. Как хочешь. Да, мне будет грустно потерять дом и землю, много лет принадлежавшую разным поколениям моей семьи, но я справлюсь. Не справлюсь я только с потерей Джулс. С ней я могу жить и в картонной коробке. Она моя… Ты все для меня, Джулс. И всегда будешь, обещаю.

Он увидел слезы, навернувшиеся на ее глаза. Хороший ли это знак? Он не знал.

Джулс поднесла руку к губам, слезы потекли по щекам ручьем. Что это значит? У него еще есть шанс? Боже, только бы это было так! Ей, конечно, нужно время, чтобы простить его, чтобы снова научиться верить ему.

Пэрис откашлялась и отодвинула от себя компромат на Итана.

– Вон, подонок! У тебя минута, чтобы покинуть мой дом. Если ты не сделаешь этого, я не только превращу тебя в изгоя, но и скажу каждой богатой молодой леди, что у тебя проблемы с потенцией.

Ной повернулся к Джулс, и у него перехватило дыхание от проблеска надежды в ее взгляде. Он хотел обнять ее, но Пэрис схватила его за запястье, впившись ногтями в кожу.

– О нет. Держи свои руки подальше от нее, пока мы не обсудим все детали вашей работы. Затем я подпишу бумаги и выдам чек.

Ной зарычал, Джулс издала сдавленный стон, и Пэрис, глядя на них, пошла на попятный.

– А, ладно. Контракт и чек подождут, но возвращайтесь завтра поговорить о моей красавице яхте. Разберетесь друг с другом до завтра?

Ной кинул неуверенный взгляд на Джулс.

– Надеюсь.

Джулс промокнула глаза бумажным платочком.

– Давай покончим с этим, Ной.

Так что все это значит?

Джулс

Ной решил, что ближайшее место, где они могут остаться наедине, это яхта его деда. Так что они взяли такси и отправились к пристани, где стояло роскошное судно класса люкс.

Джулс казалось, что все это происходит не с ней. Неужели Ной признался при всех, что любит ее? Боже, только бы она не очнулась раньше времени от этого прекрасного сна. Джулс сняла туфли и вздохнула, когда босые ступни коснулись тиковой палубы. Она направилась к носу яхты, села на корму и свесила ноги. Ной неуверенно подошел к ней, снял пиджак и бросил его на теплую палубу.

– Ты сказал правду? – тихо спросила Джулс, пытливо глядя на него.

Он кивнул.

– Чистую правду. Ты была права, когда сказала, что я люблю тебя.

Она едва слышала его слова из-за стука собственного сердца. Неужели это все происходит на самом деле?

Ной улыбнулся и заправил прядку волос ей за ухо.

– А ты… любишь меня? Тогда ты сказала, что любишь, но за последние три недели все могло измениться.

Она видела, что он боится быть отвергнутым, и ее сердце дрогнуло. Таким Ноя она еще не видела. Смиренным, ранимым, неуверенным.

Джулс коснулась его щеки.

– Моим первым воспоминанием было, как ты поднял меня, когда я упала. Кажется, Дарби столкнула меня с качелей. Ты помог мне подняться, я посмотрела на тебя и почувствовала себя… целой. Мое трехлетнее сердце узнало тебя… Я коряво сейчас говорю, конечно, – запнулась она. – Последние десять лет я искала то, что у меня всегда было, то, что я чувствую, только когда я с тобой. Ты – то, что мне нужно. Нет, ты единственное, что мне нужно в этой жизни. Это больше чем любовь. Это…

Ной улыбнулся.

– Правильно.

Да, так и есть. Быть с Ноем, принадлежать Ною – вот что она должна делать. У них есть карьера, интересы, друзья, но им суждено стать единым целым. Ведь у них с Ноем одно сердце на двоих.

Губы Ноя скользнули по ее губам.

– Мы можем быть вместе?

– Мы можем сделать что угодно, если захотим, Ной. Да, ты работаешь в основном за границей, но можно что-нибудь придумать.