присела за мусорным ящиком. Ей не хотелось, чтобы секретарша пошла за ней и начала бы задавать ненужные вопросы. О чем она только думала, называя его своим давним знакомым? Огромная, огромная ошибка. Ну, в любом случае она же все равно не надеялась добыть жизненно важную информацию у первого встречного, не так ли? Элис не понимала: у нее перемкнуло мозги или она от рождения такая тупая? Ей надо посидеть тут немного, чтобы набраться храбрости пройти мимо окон. Какая глупая, нелепая потеря времени и…

Входная дверь хлопнула. Послышались шаги – кажется, даже двух людей – сначала по бетонным ступенькам, потом по гравию боковой дорожки. Элис пригнулась к земле. Выглянув из-за бака, она увидела секретаршу и еще одну женщину, помоложе, с рыжеватыми волосами до плеч. Секретарша предложила своей спутнице сигарету. Обе закурили.

– Знаешь, Эм, сейчас такая странная вещь случилась, – начала секретарша. – Заходила девушка. Тебе с твоего места было не видно, но она примерно твоего возраста. Не знаю, лет двадцать пять? Хорошенькая, стрижка каре. Ну и вот, она зашла и захотела увидеть доктора Уитнелла.

– Кого?

– Именно. Он работал тут еще до тебя. Это было около десяти лет назад. Может, чуть меньше. Но если бы ты его видела, ты бы его не забыла. Он был просто потрясающий, Эм, умереть на месте. По нему все вздыхали, но он был занят. У него была эта давняя подружка, как ее там? Мэтти? Кажется, так. Я видела ее только однажды. К сожалению, она была такая же потрясающая. Но мне она показалась немного странноватой…

– Погоди, я запуталась. – Вторая женщина смотрела на нее оленьими глазами. Похоже, запутать ее было несложно.

– Ну да. Так вот, доктор Уитнелл, Джеймс, как он просил его называть. – У секретарши даже исчез северный акцент, сменившись на классическую речь. – Он исчез много лет назад, а эта девушка пришла искать его только сейчас? Мне это кажется странным. Особенно учитывая обстоятельства, при которых Джеймс исчез.

– А именно? – Рыжая навострила уши в ожидании сплетен. Элис тоже, только у нее так колотилось сердце, что ей трудно было расслышать что-то еще. Соберись, Китон. Соберись.

– Мы ничего точно не знали. Кто-то из медсестер подслушал, что начальство говорило, типа, он соскочил до того, как его столкнули. Что Джеймсу скоро так и так бы показали на дверь, при том, как он себя…

Секретарша бросила окурок на гравий и с хрустом затушила его ногой.

– Вау! – сказала ее коллега, направляясь к дверям. – Я и не знала, что здесь у нас такое было.

– Но ты держи это при себе, – добавила секретарша. – Не хотелось бы показаться сплетницей.

– 17 –

2006

Мэри оказалась совершенно не готова к потере Да. И неважно, что между постановкой диагноза и смертью прошло столько лет; никакое время не могло помочь ей подготовиться к жизни без него. Он был их скалой. Без шума гонок, которые он все время смотрел, и переругивания братьев на заднем плане их дом просто рухнет. А мама – как же мама? Они поженились в двадцать два и прожили вместе больше времени, чем порознь. Это Да научил Мэри, что нужно искать в мужчине: честность, внимание и нечто вроде обожания, от которого мама чувствовала себя королевой, даже в переполненном домике в восточном Белфасте.

Джим, едва ступив за порог, понял, что случилось. Мэри так и стояла с телефонной трубкой в руке. Он уронил пакет, из которого посыпалась всякая еда, и обхватил ее руками. Но, как он ни старался, он не мог вытеснить боль из груди Мэри. Она думала, что никогда больше не обнимет Да, не услышит, как он гордится ею за то, что она переехала в Англию, за ее талант с картами.

Всю неделю до похорон Мэри ничего толком не видела, не говоря уже про работу. Из-за забастовки они не смогли полететь раньше, и у Джима не было возможности остаться с Мэри дома, хотя он многократно повторял, что ничего так не хочет, как находиться с ней дома в ее горе. В довершение ко всему, у него на работе случились какие-то неприятности. Джим возвращался с работы очень поздно и, когда Мэри наконец спросила его напрямую, признался, что там не все гладко. Я тебе все расскажу, когда это кончится, сказал он, и Мэри приняла это, понимая, что из-за горя все равно неспособна в ближайшем будущем на любые другие эмоции.

На поминки пришло немногим меньше сотни человек, и Мэри разрывалась между приемом соболезнований и тем, чтобы блюдо с бутербродами не пустело. Братьям было поручено присматривать за мамой, но Мэри тоже постоянно поглядывала на нее. А еще был Джим, который никого тут не знал. Мэри успела быстро представить его Мойре и ее новому парню, но им тоже было с кем поговорить, и скоро Мэри потеряла его в толпе. Конечно, он был не маленький, но всю последнюю неделю он вел себя как-то странно, да еще эти неприятности на работе, и Мэри не хотелось сделать все только хуже, требуя, чтобы он стоял рядом с ней, когда ему нужен был глоток свежего воздуха.

Во время выдавшегося пятиминутного свободного промежутка Мэри пошла искать Джима. Дом был невелик, и она быстро обнаружила его на кухне с Гэвином, ее братом. У каждого в руке была банка «Гиннеса», а позади них стоял ряд, как она поняла, уже пустых банок. Им что, даже в голову не пришло убрать за собой? И почему Гэвин не с мамой?

Сделав несколько глубоких вдохов, Мэри попыталась успокоиться. Сейчас точно было не время для ссор. Кроме того, ее звала тетушка Кэрол – кончились фаршированные яйца, может, Мэри знает, есть ли в запасе еще? Когда Мэри отыскала их и поговорила с отцом Рейли, она уже была не в состоянии снова разыскивать Джима. И постаралась подавить мысль о том, что он все равно этого не заслуживает.

Вместо этого она поднялась в ту единственную комнату, которая осталась закрытой на поминки. Мамина и Да. Там все было так же, как она видела в последний раз. Она и сама не знала, какие изменения она ожидала там обнаружить. Одежда Да так и была сложена на стуле в углу, его журналы с кроссвордами лежали на комоде, а мелочь из протертого бумажника была рассыпана рядом. Рухнув на его подушку, она уставилась в потолок, думая, о чем же думал он сам в свои последние минуты. Она молилась,