— Я очень благодарен тебе за го, что ты вытащила меня из этой бездны. Помешала мне вымотаться до такой степени, что я перестал бы приносить пользу людям, — произнес он низким рокочущим голосом, который отозвался эхом в стенах часовни. — Ты не только моя жена, моя любовница, мать моего ребенка, ты еще и мой друг. Единственный человек, который может спасти меня от одиночества.

К ее горлу подступил комок, и ей пришлось помолчать некоторое время, прежде чем она смогла ответить:

— Для такого немногословного человека, как ты, это отличная речь. Ты можешь быть романтичным когда нужно. Романтик просыпается в тебе не только в те моменты, когда ты играешь на рояле.

— После того как я до смерти испугался, что могу тебя потерять, я обнаружил, что мне стало проще говорить о своих чувствах с женщиной, которую я люблю.

Люблю.

Из всех слов, которые есть на свете, ей больше всего хотелось услышать от него именно это. Она не думала, что он его ей когда-нибудь скажет. Заглянув в его горящие глаза, она поняла, что не ослышалась.

— Карлос, мне жаль, что сейчас я так взволнована, что не могу произнести красивую речь о том, как я рада, что мы пришли к взаимопониманию, потому что тоже тебя люблю. — Она положила ладонь на его небритую щеку, прижалась лбом к его лбу, и нужные слова сами пришли на ум. — Меня восхищает в тебе все: твой блестящий ум, твои поцелуи и ласки, твоя преданность пациентам. — Она нежно коснулась губами его губ. — Ты удивительный человек, Карлос, и я хочу любить тебя всю оставшуюся жизнь.

— Именно это я мечтал от тебя услышать, но даже не надеялся. — Проведя ладонями вниз по ее рукам, он переплел свои пальцы с ее. — Ты выйдешь за меня замуж еще раз? — Он указал ей на небольшой алтарь. — Здесь и сейчас?

— Конечно, любимый.

Восемь месяцев спустя

Карлос вошел в одну из своих комнат в особняке на острове, поглаживая по спине своего сына и тихо напевая. Он не умел петь колыбельные, но песня Фрэнка Синатры подошла. Пары куплетов «Улети со мной на Луну» оказалось достаточно для того, чтобы его семинедельный малыш начал засыпать.

Тогда он осторожно опустил его в голубую колыбельку, но не отстранился. Ему доставляло огромное удовольствие смотреть на своего маленького сына. Он до сих пор не верил, что получил от судьбы такой подарок, когда уже оставил всякую надежду.

Маленькие, но на удивление длинные пальчики обхватили его большой палец.

— Может, в семье Медина наконец будет профессиональный музыкант. Как ты думаешь, Энрике?

Лайла настояла на том, чтобы они назвали сына в честь дедушки.

После операции король быстро пошел на поправку, воспрянув духом. Он часто гулял по пляжу с внуками — маленьким Энрике и дочкой Элоизы Джинджер.

Дети, с их темными волосами и упрямыми подбородками, как у всех Медина, были похожи как родные брат и сестра. На семейном совете было решено, что все члены семьи будут раз в месяц собираться на острове. Пока Энрике восстанавливался после трансплантации, его дети делали это еще чаще.

Малыш крепко уснул, и его хватка ослабла. Карлос улыбнулся и осторожно убрал руку.

Лайла взяла годичный отпуск по уходу за ребенком, но днем Карлос на пару часов приходил домой, чтобы дать жене немного отдохнуть. Он наслаждался бесценными минутами, которые проводил со своим сыном, а по вечерам ждал, когда тот уснет, чтобы уделить время жене.

Вне всякого сомнения, после сегодняшней свадебной церемонии и приема маленький Энрике будет крепко спать до самого утра.

Дуарте и Кейт настояли на том, чтобы на их свадьбе присутствовали все члены семьи, включая самых маленьких. В последнее время Медина часто собирались вместе, и в такие дни просторный особняк казался переполненным. На крестины маленького Энрике приезжали родители Лайлы. Оба сразу влюбились в своего внука.

Наконец настало время, которого Карлос ждал с таким нетерпением. Нежно поцеловав сына в лоб, он покинул детскую и пошел на шум льющейся воды, доносящийся из ванной. Сняв бабочку и расстегнув воротник рубашки, он взял розу из серебряной вазы, стоящей у двери, и, понюхав ее, вошел в ванную и открыл запотевшую дверцу душевой кабины.

— Мне нужно с тобой поговорить, — повторил он слова, произнесенные Лайлой восемь месяцев назад, когда она удивила его своей смелостью, войдя в мужскую душевую. — Это единственное место на острове, где я могу побыть наедине с тобой.

Струи воды стекали по телу его жены, которое после беременности стало еще соблазнительнее.

— Я вся внимание, — игриво улыбнулась она, подняв руки.

Быстро раздевшись, Карлос с розой в руке вошел в душевую кабину.

— А я намерен приложить все усилия для того, чтобы всю ночь быть в центре твоего внимания, — сказал он, оторвав лепестки от бутона и бросив стебель на пол.

— Снова собираетесь сделать мне эротический массаж, доктор? — Она обвила руками его шею.

— Сегодня будет самый тщательный массаж. — Намылив руки, он принялся покрывать кожу Лайлы смесью из пены и лепестков. Горячий воздух наполнился сладким цветочным ароматом.

— М-м-м… — простонала она, запрокинув голову. — Нам следует застраховать твои руки. Мне очень повезло, что я встретила тебя.

— Нет, это мне повезло. Я не забуду об этом ни на секунду, можешь быть в этом уверена. — Он взял в ладони ее лицо. — Я люблю вас, миссис Медина.

— А я вас, доктор Медина.