– Но людей все это не интересует, отец. Вернее, большинство людей. Отец, они плетут заговоры против вас! Со дня на день разразится восстание.

– Не говори глупостей, сын. Заграничное образование отравило твой ум. Так и знал, что не следовало посылать тебя в Англию. Однако правители Саудовской Аравии отправляют принцев учиться за рубеж, и так же поступают в Омане. Конечно же и мне нельзя было отставать.

Миссх осторожно рассказал отцу о том, что сделали с его машиной на парковке пляжного клуба в Куомма.

– И поделом, – отмахнулся эмир. – Этот твой пляжный клуб – настоящая обитель разврата. Наследнику престола нечего делать в подобных местах, и такого же мнения придерживаются наши подданные. Видимо, они просто решили преподать тебе урок.

– Отец, если думаете, будто дело только в этом, вы безумец! Нужно срочно что-то предпринять, иначе все во дворце будут убиты – вы, я, все ваши жены и верные слуги! Народ Умм-аль-Амнаха взбунтуется так же, как жители Ирана и многих других стран. У нас сейчас такая же ситуация.

– И что ты предлагаешь? – сердито осведомился эмир.

– Отец, я не предлагаю, а предупреждаю. Вы должны сделать все точно так, как я говорю!

Эмир удивленно взглянул на сына.

– Слушаю, сын мой, – с неприкрытым презрением промолвил он.

– Отрекитесь от престола и передайте власть мне. Тогда господин Кулундис пришлет нам оружие и наемников, и мы сможем одолеть бунтовщиков.

– Из нас двоих безумец не я, а ты, – отрезал эмир.

– Но, отец, как же вы не понимаете? Не могу же я сидеть сложа руки, пока меня не казнят из-за вашего глупого упрямства!

– Если впрямь опасаешься, что тебя может постигнуть подобная участь, садись в самолет и отправляйся куда-нибудь подальше. Не смею задерживать.

– Но, отец, Умм-аль-Амнах – мой дом. Не собираюсь уезжать.

– А я не собираюсь отрекаться от престола.

– Увы, вам придется это сделать.

– И как же ты меня заставишь?

– Сначала буду просить и умолять, но, если вы и тогда не согласитесь, буду вынужден прибегнуть к силе.

Эмир выдвинул центральный ящик стола. Правда, сделал он это не так быстро, как рассчитывал. Ящик застрял, и пришлось повозиться. Порывшись в груде бумаг, ручек, линеек, ластиков и мотков скотча, Квоззохок наконец нашел то, что искал, – револьвер «браунинг». Это было массивное, тяжелое оружие, изготовленное еще во времена Первой мировой войны. Даже Лоуренс Аравийский отказался бы от него, как от безнадежно устаревшего. Покачнувшись, дрожащий от ярости эмир встал и выставил револьвер перед собой.

– Что ты сказал, сын мой? Значит, в случае отказа прибегнешь к силе?..

Квоззохок навел дуло на Миссха. Оружие тряслось в нетвердой руке. Миссх торопливо поднял руки:

– Осторожно, отец, револьвер может быть заряжен.

Раздался оглушительный хлопок, и пуля пробила стекло.

Вздрогнув от неожиданности, испуганный эмир отшвырнул револьвер на пол, но при этом умудрился еще раз случайно спустить курок. Вторая пуля попала стрелку в ногу. Взвыв от боли, эмир снова схватил пистолет, на этот раз всадив пулю в стол. Миссх поспешно нырнул вниз и распростерся на полу. Пуля отскочила от металлического подноса для документов и рикошетом отлетела эмиру в живот. Квоззохока отбросило назад, и он упал на спину. Миссх поспешил к отцу и, выхватив револьвер из его руки, отбросил в сторону от греха подальше. Отец раскинулся на полу, белый как мел. Из ран в животе и в ноге текла кровь. Тут в покои ворвались два стражника. Миссх позвонил дворцовому врачу и велел явиться как можно скорее, перед этим вызвав скорую помощь. Потом рядом с охранниками опустился на колени перед лежащим отцом. Те поглядели сначала на раненого, потом на принца. Во взглядах их читалось подозрение. И тут Миссха охватил страх. Значит, эти люди думают, будто принц стрелял в эмира. Если Квоззохок теперь умрет, Миссха могут приговорить к казни через расстрел. Принц энергично замотал головой. Между тем в покои вбежал Али аль-Шаммхам, полный, низкорослый врач, уже много лет лечивший эмира и его семью. В руках у него был черный портфель.

– Что случилось? Что случилось? – выкрикивал аль-Шаммхам своим пронзительным, тонким голосом.

Потом упал перед эмиром на колени. Между тем дыхание Квоззохока становилось все более слабым и натужным, и моргал он все реже и реже.

– Сын мой… – прохрипел старик. – Позовите моего сына.

– Я здесь, отец!

– Ты прав, – произнес Квоззохок. – Я слишком стар, чтобы править страной. Пришло время отойти в сторону. Сегодня. Сейчас. Моя старческая немощь представляет угрозу и для тебя, и для Умм-аль-Амнаха. Отныне ты новый эмир… – С трудом приподняв веки, эмир обвел взглядом склонившихся над ним людей. – Вы все будете свидетелями. Провозглашаю принца Абр Кви Миссха эмиром Умм-аль-Амнаха. – Он медленно кивнул. – А теперь везите меня в больницу.

Миссх отвернулся. По щекам его текли слезы. Врач сделал старику укол морфина, затем принялся останавливать кровотечение. Миссх взял голову отца и положил к себе на колени. Пока доктор оказывал помощь раненому эмиру, принц горько, безутешно рыдал.

Испуганно притихшая Аманда изо всех сил вцепилась в сиденье. Дворники скребли по стеклу, за которым, точно картинки в игровом автомате, проносились красные, белые и оранжевые огни. Однако Аманда, увы, находилась не в казино, а на пассажирском сиденье «порше» Алекса Рока и ни слова не могла выговорить от страха.

Пока они пробирались через Баттерси, Уондсворт и шоссе А3, Рок целый час на чем свет стоит ругал пятничные пробки. Потом выехали на М25, оттуда на М23, несясь при этом со скоростью от ста пятнадцати до ста пятидесяти миль в час. Оставалось только удивляться, как их не остановила полиция. Впрочем, Аманда была бы очень рада, если бы их задержали. Может, хоть это заставило бы Алекса сбавить наконец скорость.

В конце шоссе, где было две весьма загруженных полосы, Рок каким-то образом умудрился создать свою собственную, третью, и упрямо оставался там, мигая фарами и сигналя другим участникам движения. Время от времени пристраивался за какой-нибудь легковой машиной или грузовиком. Обзывал тех, кто отказывался его пропускать, последними словами. Аманда наблюдала за его напряженным лицом, обратила внимание на прищуренный взгляд. Рок всю неделю был на взводе. Его явно что-то беспокоило, но, когда Аманда принималась задавать вопросы, Алекс лишь отмахивался.

Она снова ездила в больницу навещать Бенхакера, но Року не сказала. Бенхакер теперь выглядел гораздо лучше, но тоже пребывал в раздраженном настроении. И тоже отказался объяснять почему. Врачи сказали, что повреждения у Дэнни не такие серьезные, как они поначалу опасались, и со временем он полностью оправится. Аманда думала, что уж эта-то новость его точно развеселит, но Дэнни лишь продолжил обрушивать на нее потоки желчи. Пробовала расспросить об аварии, но Дэнни заявил, что вообще этот день не помнит.