– Мой жених еще до вступления в брак подпишет контракт. Он не будет пытаться управлять моим поведением, не будет претендовать на мои деньги, не будет продавать принадлежащий мне бизнес…

– Ты что, хочешь открыть магазин?

Монти выглядел таким потрясенным, что Ванесса не смогла удержаться от смеха.

– О боже, конечно, нет, но если я узнаю о возможности выгодно вложить деньги в какое-нибудь процветающее дело, то непременно это сделаю через своего адвоката и буду получать прибыль. Владельцам бизнеса не придется встречаться со мной, и они никогда не узнают, что их инвестор – женщина. Кроме того, я подумываю устроить конезавод, чтобы выращивать лошадей, таких, например, как мой Снежок. Незадолго до моего отъезда из Шотландии от него родились очень крепкие жеребята. Нам с отцом нравилось работать с лошадьми.

– Думаю, разведение скаковых лошадей было бы более прибыльно. Многие дворяне занимаются этим.

– Меня это не интересует. Использование скаковых лошадей крайне ограничено. Запряг бы ты такую лошадь в карету, повозку или плуг? А вот потомство моего Снежка пригодится в любом деле, кроме скачек. Хотя эти лошади развивают вполне приличную скорость.

Монти подошел к Ванессе, чтобы вернуть маргаритку, которую она бросила в него.

– Я с большим интересом слушаю тебя. Но где ты возьмешь столько денег? Они у тебя есть? Твои родители живы. Значит, ты получила наследство от бабушки с дедушкой?

– Нет, но отец готов предоставить большую сумму в мое распоряжение, чтобы я не зависела от матери, которая умеет произносить слово «нет».

– Так, давай разберемся. Твоему грядущему мужу придется подписать соглашение, в соответствии с которым он не сможет претендовать на твои деньги. Но у тебя будет право опустошать его карманы?

Ванесса усмехнулась.

– Нет, я приму те же условия, чтобы избавить его от бесконечного потока кредиторов, стучащихся в дверь из-за моих долгов.

– Это справедливо.

Ванесса с изумлением взглянула на Монти.

– Ты шутишь, да?

– Вовсе нет. Я бы не отказался от такой бескорыстной женушки.

Она фыркнула:

– Я не говорила, что собираюсь оплачивать счета семьи.

– Боюсь, дорогая, тебе придется пойти на уступки. Мужчине нужен серьезный стимул, чтобы принять подобные условия. Не отказавшись от чего-то со своей стороны, ты не вправе потребовать от партнера отречения от собственных интересов.

Ванесса нахмурилась. Она знала, что будет очень трудно заставить мужчину согласиться на ее условия, когда большинство женится из-за денег или недвижимости. Но Ванесса не собиралась потакать мужу, оплачивая его счета.

– Я же сказала, что не потребую от мужа никакого содержания, – прищурившись, сказала она. – На мой взгляд, это выгодная сделка. И кроме того, моя мать, без сомнения, даст приданое. Похоже, ее единственная цель – выдать дочерей замуж.

– Не кажется ли тебе, что ты слишком сурово относишься к матери? Она очень любезная женщина.

– Я не считаю свое отношение излишне суровым. Давай не будем говорить на эту тему.

– Рано или поздно я все узнаю, – промолвил Монти. – Лучше расскажи мне сейчас о взаимоотношениях с матерью.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.

Ванесса вернулась к Снежку. Она была раздосадована тем, что Монти скептически отнесся к проекту ее брачного договора. Но еще сильнее разозлило его намерение проникнуть в семейную тайну Блэкбернов.

Монти неслышно подошел к ней сзади и, подхватив на руки, понес к озеру.

– Что ты делаешь? Отпусти меня! – потребовала Ванесса.

– Я сейчас брошу тебя в воду, – с улыбкой заявил Монти.

– Не смей!

Она извивалась в его руках, пытаясь освободиться, но он не отпускал свою добычу.

– Тебе пора научиться плавать. И поскольку мне, как видно, не удастся затащить тебя в постель, то в озеро – с легкостью!

– Я уже отказалась брать у тебя какие-либо уроки! Кроме того, ты испортишь мою обувь, если бросишь в воду, и тебе придется покупать мне новые ботинки.

– А можно, это будут женские ботинки?

– Нет, женской обуви у меня много, а мужская пара только одна.

– Милая, в тебе нет ничего мужского. Что касается обуви, то ты могла бы снять ее перед началом урока. Хочешь, я помогу? Я готов воспользоваться любым предлогом, чтобы прикоснуться к тебе.

Казалось, Ванесса должна была возмутиться, но вместо этого рассмеялась и стала сильнее извиваться, чтобы вырваться из его объятий. В конце концов Монти отпустил ее.

– Ты неисправим! Я еду домой, чтобы переодеться в женское платье!

– Надеюсь, ты не выставишь мне счет за него? – крикнул Монти, наблюдая за тем, как она садится в седло.

Ванесса взглянула на него сверху вниз.

– Ну что? Поскачем наперегонки?

Монти ухмыльнулся.

– Ты не боишься соревноваться со мной? Если я выиграю, ты меня поцелуешь!

– А если выиграю я, то ты больше ни слова не произнесешь о поцелуях!

Монти засмеялся и указал на одинокий дуб, стоявший вдалеке:

– Вон то дерево – финиш.

Ванесса знала, что Монти победит на короткой дистанции, но проиграет на длинной.

– Нет, конечная цель – конюшня.

– Хорошо, я согласен!

Ванесса не стала жульничать и позволила Монти сесть на лошадь, прежде чем сорвалась с места и поскакала в усадьбу.

Он довольно быстро обогнал ее, но лошадь, которую Монти взял на конюшне, не была породистой и вскоре устала. Снежок вырвался вперед. Ванесса, громко смеясь, проскакала мимо Монти.

Ванесса неслышными шагами шла босиком по коридору, держа в руке зажженную лампу. После прогулки верхом она вздремнула в своей комнате, радуясь победе в сегодняшней гонке, и проснулась от стука в дверь, когда принесли ужин. А потом наступило мучительное ожидание. Ванесса прислушивалась, дожидаясь, когда наступит полная тишина. В конце концов все стихло, и она отважилась выйти из спальни.

Ванесса знала, какую комнату занимают ее сестры – ту же самую, в которой они жили в детстве. У нее была своя спальня, но близнецы не хотели разлучаться даже на одну ночь. Ванесса надеялась, что дверь в комнату не будет заперта, и ее надежды оправдались.

Войдя в спальню и поставив лампу на ночной столик, она сняла плащ и брюки, оставшись в белоснежной рубашке и панталонах до колен. Ванесса надеялась, что теперь не похожа на мужчину и ее вид не напугает близнецов.

Некоторое время Ванесса стояла, глядя на сестер. Она была счастлива, что они выросли красавицами, что не разучились смеяться и что Кэтлин не превратила их в безмозглых кукол.