— А мне твои волосы нравятся как есть, — заметил Берн, когда Кейт ушла. — Длинные, густые, блестящие, излучающие здоровье.

В ответ она улыбнулась.

— Думаю, мы лишь уберем волосы со лба и зачешем их наверх для моего головного убора, вот и все. Не бойся, я не выйду с жутким начесом, покрытым лаком.

— Передай от меня парикмахерше: хочу, чтобы ты выглядела естественно.

— Ладно, обещаю. — Тони вышла на середину комнаты, щурясь от яркого света и вдыхая свежий аромат цветов. — Здесь будет чудесно, когда лучи послеполуденного солнца проникнут сквозь эти высокие окна.

Берн улыбнулся.

— Именно этого и хотела Кейт. У меня не было возможности по-настоящему поговорить с тобой с тех пор, как приехала Зоэ. Вчера она всех очаровала.

— То же самое она сказала о тебе.

— Никто не подвергает сомнению ее хороший вкус. А какая блестящая идея — объявить о том, что она передает Кейт и Керри Науру в качестве свадебного подарка! — Он не сводил с Тони пристального взгляда. — Конечно, ты тут ни причем, да?

— Что за странная мысль!

— О, я неплохо тебя изучил. У тебя легкая рука, Антуанетта. Обладаешь даром миротворца. Керри преследовали застарелые проблемы. Призраки прошлого. Мне показалось, они исчезли. Он выглядел с Зоэ очень уверенным и спокойным.

— Они совсем неплохо поладили, — кивнула Тони. — А то Керри вбил себе в голову, что Зоэ его не любит. Она любит, правда по-своему. К тому же теперь у него есть Кейт.

— Кейт у него была всегда. — Берн добродушно усмехнулся.

— Поразительно, правда? Для некоторых людей существует только один человек.

Берн немного помолчал.

— Иногда осознание этого приходит неожиданно, как гром среди ясного неба.

— Мне ли не знать…

Он бережно коснулся ее щеки.

— Тони, у тебя вся жизнь впереди.

— Я знаю, как разбиваются сердца. Знаю, что жизнь коротка. Что любовь — великое счастье. Мое счастье — ты… — В ужасе она прикусила язык, но было поздно, невольное признание уже прозвучало.

— Тони, не надо. — Он притянул ее к себе. Девушка прислонилась к нему, уткнулась лицом в плечо.

— Извини. Просто вырвалось.

— Через год-другой твои чувства изменятся. — Берн, словно актер, произносил чужие слова. Что он, черт побери, пытается сделать? Прогнать ее?

— Я сейчас заплачу. — Тони подняла голову, в ее фиалковых глазах блестели слезы.

Какая-то часть души Берна пришла в восторг от ее признания.

— Антуанетта, ты так молода, — пробормотал он с болью, смешанной с нежеланием уступить. — Слишком молода, чтобы связывать себя на всю жизнь. А я мог бы принять только такую клятву.

— Значит, ты меня не любишь, — печально прошептала Тони. — Сейчас тебя влечет ко мне, но в твоей будущей жизни мне нет места.

Берн нахмурился.

— Ты есть в моей жизни, Тони. Никто из нас не в силах этого изменить. — Боже упаси, он не станет делать пленницу из этого существа, словно сотканного из света! — Сейчас тебя обуревает жажда приключений. Мы все охвачены предсвадебной лихорадкой. Волшебная атмосфера любви кружит всем головы, наполняет сердца жаждой счастья.

— Хочешь, чтобы я уехала? — Тони вопросительно взглянула на него.

— Не сегодня. Ты, мне слишком дорога.

— Ты страшный человек, Берн Бирсфорд! — вспылила Тони. — Приручить тебя так же трудно, как горного орла.

— Но, ты же не хочешь, чтобы я был ручным, правда? — От его ослепительной улыбки у нее привычно замерло сердце.

— Я хочу, чтобы ты любил меня. — Она рассмеялась, словно серебряные колокольчики прозвенели. — Хорошая шутка, правда?

— Сотри с лица печальное выражение, — попросил он.

— Ни за что. — Ее глаза потемнели. — Чему мне радоваться?

— Не злись, Тони, — пробормотал он. — Ты так хороша — любого с ума сведешь.

— Забавно слышать, особенно от тебя, — с вызовом парировала она. — Значит, вот что я для тебя? Приключение? Приятное разнообразие в ряду других женщин, которые попадаются на пути. Женщин, которые тебя боготворят.

— Зачем нам этот разговор? — Его лицо напряглось.

— А что нам нужно? Скажи мне.

Пламя страсти вспыхнуло мгновенно и сразу достигло высокого накала, опалив обоих. Даже Берн не мог ему сопротивляться.

Их толкнула друг к другу сама жизнь, непреодолимое чувство, творящее чудеса. Берн привлек Тони к себе и приник губами к ее нежному рту. От возбуждения у нее кружилась голова, дрожь сотрясала тело, передаваясь ему. Чего он хочет? Может, он сходит с ума? Сколько ночей он провел, думая об Антуанетте Стритон, представляя ее в своей постели! Светлые волосы рассыпаны по его подушке, прекрасное тело принадлежит ему…

Хочет ли он на ней жениться?

Он не может жениться на ней. Ей необходимо иметь свободу выбора. Он подавляет ее, он слишком суров и высокомерен с этой юной девушкой, стоящей на пороге зрелости. Что ему делать, когда она уедет?

Он снова и снова целовал Тони, пока она не обмякла в его руках. В голове у нее все смешалось, осталась только одна ясная мысль: она любит его каждой клеточкой своего существа. Как он жесток… Как изысканно нежен. Восхитительно эротичен…

— Ах… — еле слышно вздохнула она. — Как я могу забыть тебя, если ты мне не позволяешь?

Странное выражение, твердости и нежности одновременно, появилось на его лице. Забыть его? Ну, уж нет. От одной мысли холод пробежал по позвоночнику, Берн словно оказался вдруг один посреди унылой мрачной равнины.

— Ты не можешь забыть меня, — пробормотал он.

— Я должна. — Она попыталась отстраниться. — Почему это тебя пугает? Ты должен радоваться. Почему ты не прекратишь эти муки?

Он заглянул в ее фиалковые глаза.

— Потому что не могу. В том-то и беда, Антуанетта. Я слишком хочу тебя.

Все, кто присутствовал на свадьбе Керри Стритона и Кейт Бирсфорд, запомнили ее, как необычайно счастливое событие, свадьбу года. Невеста, ее подружки и три маленькие девочки с цветами выглядели сногсшибательно, когда начали свое торжественное шествие по длинному персидскому ковру туда, где их ожидали жених и его друзья, великолепные в строгих костюмах с темно-серыми шелковыми галстуками в полоску. Епископ Макграт в праздничном облачении стоял лицом к ним, улыбаясь, готовый провести церемонию, которая объединит два известных в стране семейства первопроходцев.

Обряд венчания начался в четыре часа дня. По залу пронесся тихий шепот восхищения, когда гости повернулись и увидели невесту и ее великолепное окружение. Кейт шла в своем чудесном платье, на голове диадема из атласных роз, с которой ниспадала прозрачная вуаль. Лучистые жемчужные капельки, подарок Керри, колыхались вдоль щек. Ее голубые глаза горели на бледном от волнения лице. За невестой следовали ее подружки — каждая по-своему красивая, но, ни одна из них не могла затмить Тони. Главная подружка была просто неотразима!