оружием победить столько нежити, сколько ещё ждёт нас, невозможно, — чуть нараспев произнесла Аастия. — Его территория — различная алхимия, пусть сам он в ней и не силён особо. Так что скорее всего Нарт пошёл искать столько котлов, сколько сможет найти.

— Всего-то? — облегчённо выдохнул Дарбад. — А я уже успел накременничать тут. Свободных котлов в лагере четыре штуки, любой из Обозной команды скажет ему об этом, стоит только спросить.

— Нартыгх умный, стиг рикаш, — хмыкнул Ордрин, — он обязательно догадается, к кому обратиться. А там может и стол какой походный сообразит под котлы, чтобы варить удобнее было.

— Стол? — переспросил я.

— Ну да, — подтвердил казарег. — Вчера весь поход Нарт рассуждал на тему облегчения страданий от сидения на земле. Причём в первую очередь думал он о тебе, лорд. Так что день-два таких рассуждений — и либо сам дойдёт до нужного решения, либо кто из гномов, а то и людей-машинистов подскажет. Они ведь у своих стреломётов все немного инженеры.

— Такую деятельность надо поощрять, — решительно сказал я.

— Ты знаешь, что ему нужно? — по-деловому спросил Ордрин.

Ну а чего ещё ждать от гнома? В плане поощрений и подарков на первом месте у нас практичность. Воину — топор, магу — зельев маны, повару — кастрюлю, художнику — холстов и красок, пусть ещё рисует. На первом месте именно необходимость, а не мечта.

— Есть у меня понимание того, от чего он будет прыгать от радости, как маленькая эльфийка, — хмыкнул я. — И у вас тоже это понимание есть.

— Оно и у меня есть, своего рода подслушанный разговор, — произнёс Дарбад. — Раген Нартыгх хочет деревню недалеко от рудника, говорит, там много полезных травок растёт. Так почему не сделать? Построить ведь недолго.

— Построить — да, — согласился я, — только кто там будет жить? У нас на поселение рядом с грифоньим фортом гномов нет, а тут сразу второе кем-то заселить надо. Так что поощрение пока в режиме ожидания.

— А о грифонах хорошо, что ты заговорил первым, — пропела Аастия. — Самка беременна, через четыре-пять дней у неё появятся маленькие грифончики.

— Это хорошо, — улыбнулся я, — у меня как раз готов чертёж Гнезда. Два дня — и оно готово принять первых жителей.

— И будет хагренов со временем всё больше и больше, тергер верз, — не скрывая раздражения, процедил казарег. — Ирсинд получит так необходимые ему военно-пернатые войска, а я головную боль.

— Тебе всё ещё не нравится идея грифоньего форта? — спросил я.

— Чужды они мне, — подтвердил Ордрин. — Не понимаю я, как их использовать. Боюсь, что и не пойму никогда.

— И что, сдашься, не научив ни одного грифона сбрасывать на головы врагов колбы с взрывным составом и добиванием через разборот на бреющем? — хитро прищурился.

— Они так могут, мин пудир? — удивился казарег. — Никогда ничего такого не слышал.

— А ты попробуй научи, — предложил я. — И если у тебя получится, ты станешь довольно известным полководцем. Шутка ли, добиться того, о чём никто и помыслить не может.

Ордрин ушёл в задумчивость. Ещё бы, я задел его профессиональную гордость и поставил, как кажется, невыполнимую задачу. «Глупые птицы» в два приёма если не убивающие, то существенно ослабляющие врага, не только мечта, но и стратегическое преимущество. Разумеется это надо обдумать.

— Разведка к Дубкам отправлена? — неожиданно вспомнил я вчерашнее… вчерашнее?.. ну да, вчерашнее, уже четыре утра… обещание старосте.

— Пока нет, девочки отдыхают, — сквозь задумчивость ответил Ордрин.

— Это хорошо, — кивнул я и широко зевнул, прикрывая рот рукой.

— Тебе надо поспать, — музыкально протянула Аастия. — Для тебя это жизненная необходимость.

— Ты права, — кивнул я, чувствуя, что усталость накатывает всё сильнее и сильнее. — Я держусь лишь на морально волевых.

Ордрин и Дарбад тут же, будто по команде, встали и вышли. Аастия же встала, но выходить не спешила. Чем я и воспользовался.

— Ты же помнишь что будет, как только я проснусь?

— Помню, любимый, — пропела дриада.

— Поэтому я прошу тебя несколько часов подождать, — осторожно произнёс я. — Надо будет решить некоторые государственные дела — отдать чертёж «Гнезда» Гдитсирду, встретиться с новым кузнецом, проверить…

— Я всё понимаю, — прервала меня Аастия. — И никуда не спешу. Я буду ждать столько, сколько понадобится. Никакого Зова, как у Ергрида, у меня нет, мне в этом плане легче.

А вот я не просто спешу — я мчусь. И пусть любимая озвучила по сути прямой приказ неизвестного ей властного мужского голоса не покидать пределов территории, очерченных павшей завесы, мне не хотелось доводить проблему до встречи Аастии и демиургов. А сделать это можно было лишь одним способом — поскорее превратить её в Красную фею. Если бы я мог заниматься только этим.

Уже засыпая, я почувствовал, как к моей спине прильнули два тёплых комочка. Лисята, Огель и Пактиквул. Именно так их назвала Аастия, пояснив, что в эльфийских легендах так звали полумифических лисов, вдвоём держащих двадцатитысячное войско Крушителей от прорыва в Вечный Лес. Оба погибли, но ни один демон не прошёл мимо них. После этого рассказа мне оставалось лишь мечтать сделать своих лисят хоть сколько-нибудь похожими на тех легендарных. Впрочем, кто знает, может и получится. Игра такая игра, в самый неожиданный момент может подкинуть что-нибудь неожиданное.

Глава 8

— Мне страшно, — тихо пропела Аастия.

— Не бойся, — взял я её за руку и легонько сжал. — Ты не одна.

— Спасибо, — посмотрев мне прямо в глаза, произнесла дриада. — Но боюсь я не за себя. Вдруг на время нашего отсутствия придёт кто-то, с кем можно договориться, а договариваться будет некому.

— Почему некому? У всех гномов есть рты, мы понимаем общий и по большей части говорим на нём, а Гдитсирд дотошно проинструктирован как себя вести с возможным гостями. Или ты думаешь, что улетая из Баг-Даада, я забыл дать указания насчёт различных неожиданных ситуаций?

— Нет, не думаю, — улыбнулась любимая. — Но всё равно страшно. Вдруг за этой печатью что-то пойдёт не так?

Мне стоило огромного труда остаться серьёзным и не улыбнуться в ответ. Всё же Аастия и за себя тоже боялась достаточно сильно, а любые ухмылки могут только спровоцировать ссору на пустом месте. Уж я-то знаю каково это, мои родители и дня не могли прожить без взаимных упрёков и скандалов разной степени тяжести. Ссорились они красиво, по настоящему, с битьём посуды и отъездами на неделю к маме. Но и мирились они не менее интересно, с цветами, подарками и бурными ночами. Осознать, что так родители подпитывают своё творческое начало, которым оба до безумия гордились, пришлось