только найти Тиану. И наплевать уже на злость и недоумение больших ликсов. Плевать, что теперь они действуют гораздо решительнее — сигнал о биологическом заражении — это не шутки, тут не может быть различных толкований. Все, кто находится в зоне, обязан следовать правилам. Если он не следует правилам, его нужно к этому принудить, а при острой необходимости — уничтожить, ведь заражённый может неадекватно оценивать реальность и вести себя социально опасным образом.

В то, что опасность существует на самом деле Кусто не поверил ни на секунду. «Это точно придумка Германа, чтобы внести растерянность в штаб противника! — радостно думал ликс. — Вот только как бы лекарство не оказалось хуже болезни!» К ним уже стягивались ликсы с окраин системы. Нужно срочно уходить, иначе их просто задавят и уничтожат. Прежде всего — Гаврюшу, потому что он наверняка контактировал с заражённым кораблём. Нужно срочно сказать ему, чтобы забирался внутрь — тогда он будет в безопасности. А уж он, Кусто, обязательно прорвётся.

«Вы все будете благословлены недугами Дедушки!» — угрожающе транслировал тихоход. «Нехорошо, конечно, использовать девизы противника, но ради Германа — можно» — подумал тихоход. Кусто было уже совершенно не страшно. Он искренне наслаждался паникой, разгоравшейся по всей системе. Страшно было всем этим злобным киннарам, которые заперли его в коробке и лишили Тианы, страшно было глупым старшим ликсам, которые не знали, что делать как противостоять противнику, а ещё боялись заразиться неизвестной болезнью. У Кусто же всё было хорошо. Теперь они вместе, а как только найдут Тиану, уйдут от этих дураков. И никто не сможет им противостоять! Тем более… он боялся себе признаться, но та тоненькая ниточка, что связывала его с пилотом, всё сильнее натягивалось. Такое ощущение, что Тиана тоже приближается!

16. Герман Лежнев, дезинфектор

Маленькие, но очень злые ярко-розовые шарики плазмы вгрызались в плоть корабля научников. Один за другим, примерно два раза в секунду. Расстрел продолжался уже минуту, и Герман начал успокаиваться. Он не объяснил Ивару ю Сомме, что собирается делать, и теперь тот, не видя толком, что происходит, задавал вопросы в пустоту — ответить Лежнев никак не мог — он был в слиянии.

Ожидаемых неприятностей всё не было. Если сначала Лежнёв опасался, что заплесневелый корабль будет как-то сопротивляться, то спустя минуту безнаказанного расстрела плазмой, поневоле расслабился. «Всё-таки не такая эта плесень умная! — подумал парень. — Сейчас мы эту пакость выжжем, останется только капсула». Спохватился, мысленно прикусил себе язык. Поздно. Стоило только озвучить, мысленно, что всё в порядке, и реакция последовала мгновенно.

«Ну вот как так-то⁈» — промелькнула яростная, возмущённая мысль. От киннарской передвижной лаборатории резко рванулись во все стороны белёсые нити. Герман не успел среагировать — движение начал именно Гаврюша, благодаря какому-то глубинному чутью сообразив, что этих нитей касаться нельзя. Ни в коем случае. Без всяких понуканий, даже не разворачиваясь, и на максимальном, ломающем кости ускорении.

«Вот и полежал в медкапсуле», — мелькнула отстранённая мысль. Парень был благодарен Гаврюше. Если бы не этот рывок, нити бы его достали. Только теперь Лежнев был уверен — бегать и прыгать после выхода из слияния он долго не сможет. Слишком много переломов. «Хорошо, если до скафандра смогу добраться! — мрачно подумал парень. — Ненавижу грибы!»

Плазма сжигала особенно мощные нити, на фоне что-то кричал Ивар. «Вот ведь козёл! Ты ж говорил, что воздушно-капельным путём не передаётся!»

Теперь Герман не выжигал сам корабль, а старательно чистил пространство вокруг него, благо в зрении Гаврюши даже мельчайшие кусочки враждебной плесени светились очень заметным, гнилостно-жёлтым светом. «Хорошо хотя бы, что они сгорают нормально. Нет, ну вот ведь тварь какая!»

Следующая попытка оказалась успешнее — видимо, постоянно повторять такие атаки заражённый плесенью корабль не мог, так что Герман постепенно разбирал его на составляющие. Правда, спокойно тоже не было. Про усиленный инстинкт самосохранения Ивар не преувеличивал. Неразумный и живой только номинально корабль отчаянно боролся за жизнь. Поскольку нападение провалилось, теперь он пытался просто убежать. Доступ к двигателям у плесени, по всей видимости, был, так что заражённый начал разгоняться.

— Возьми прицел выше и левее. Нужно срочно уничтожить двигатели. Иначе нас размажет ускорением. В капсуле нет гравикомпенсаторов. У нас двадцатикратное ускорение. И оно увеличивается.

Судя по отрывистым фразам, исследователям там приходилось действительно тяжко.

«Знать бы ещё, где у него двигатели!» — раздражённо думал Герман, посылая пучки плазмы куда придётся.

— Дальше от центра. Не пытайся перебить энерговод. Бей прямо по двигателю, поочерёдно.

«Да я и не пытался», — подумал Лежнев. Он просто решил, что двигатели где-то близко к центру, вот и бил туда. Но с указаниями Ивара дело пошло лучше. Сначала корабль вдруг закрутился. С приличной скоростью.

— Один выбил, — сообщил Ивар. — Теперь давай второй. Буэээ…

«Ой, чуваки, прямо неловко», — мысленно поёжился Лежнев. Он представил, как сейчас чувствуют себя пассажиры, во вращающемся со скоростью шестьдесят оборотов в минуту корабле, и его самого затошнило. Хотя может, это состояние тушки так сказывалось.

Ликсов быстрое вращение не пугает, так что как только удалось его синхронизировать, второй двигатель тоже был выбит. Ещё несколько выстрелов в нос, против направления вращения, и оно замедлилось настолько, что рычащие звуки по связи прекратились.

— Хорошо, — стонущим голосом подытожил Ивар. — Теперь оно, по крайней мере, не сможет уйти в гиперпространство. Теперь постарайся сжечь всё, что сможешь. Не бойся повредить нам — бронекапсула выстрелы твоего оружия, скорее всего, выдержит. Но имей ввиду — я доложу твоему командованию о самоуправстве. Ты не только уничтожил лабораторию и результаты двухлетних исследований, но и подверг опасности жизни большого количества высококлассных специалистов. Имей ввиду, возможно после этого тебе даже понизят уровень социальной полезности!

«Да иди ты в задницу, жалобщик хренов», — весело подумал Герман. Как всё-таки приятно разочаровывать людей! Вот будет весело, когда он пойдёт-таки докладывать на самоуправство!

Борьба с заражённым кораблём растянулась на несколько часов. Медленно-медленно от большого и величественного прежде корабля оставался всё более жалкий огрызок. Даже Ивар устал комментировать происходящее, лишь иногда сообщая о прогрессе:

— Наши приборы регистрируют уменьшение поражённой массы на семьдесят процентов, — флегматично докладывало учёный. — Ещё пара часов, и ты окончательно сожжёшь её всю… Это не значит, что заражения больше не будет, потому что приборы недостаточно точны. Для того, чтобы окончательно справиться с заражением необходимо окунуться в корону звезды хотя бы на несколько минут. Этого плесень точно не выдержит.

«А то я сам не догадался!» — хмыкнул Лежнев. Гаврюша уже подцепил остатки корабля когтем, и потихоньку тащил его в сторону красного карлика, что с недоумением наблюдал за вознёй на своей орбите. Ну, по крайней мере так это виделось. Обломок для Гаврюши был слишком тяжёлый, так что дело шло медленно, но по мере уменьшения объёма и массы скорость всё увеличивалась, так что Лежнев надеялся добраться до короны меньше, чем за сутки.

Герман уже приготовился здорово поскучать, когда при очередной попытке пострелять, ничего не произошло. Он ещё несколько раз активировал орудие, и только потом сообразил. Никто ведь не рассчитывал на такой долгий бой. Батареи плазмомётов должны заряжаться самостоятельно, со временем. От движений Гаврюши, от света солнца, когда они близко. Однако скорость зарядки полностью не компенсирует скорость расхода энергии при работе пушечки. Вот она и замолкла.

Это было плохо. Даже очень. Прожаривать недоочищенный корабль совершенно бесполезно — слишком хорошо защищён от высоких температур. Толку-то с того, что он обработает поверхность, если внутри останутся какие-нибудь очаги заражения?

Герман вышел из слияния. Герман распластался по мягкой внутренней поверхности Гаврюши не в силах пошевелиться.

После прошлого раза, Лежнев тщательно вычислил место, где лучше укладывать скафандр, после того, как он уходит в слияние. Если один раз едва удалось до него добраться, то кто сказал, что это не повторится? Вот и теперь отважный дезинфектор рухнул почти в нужное место. Чуть-суть промахнулся. С утробным стоном Лежнев передвинул ноги так, чтобы они попали в нужное место. От усилий в глазах потемнело, а потом он и вовсе