— И заодно набрать очки, раскрыв твоё преступление, — важно подтвердил Гилберт.

— Что же пошло не так?

— Досадная случайность. Я был на несколько шагов впереди. Но тут заболел сын старшей горничной, к которому очень привязана принцесса. Пройдоха Крон первым оказался поблизости, сумел излечить мальчишку, и король в благодарность назначил главным придворным магом его. Позабыл про все мои заслуги.

— Ай-ай-ай. Действительно досадно, — поцокала языком я, снова меняя дислокацию.

Правильно сделала: моя насмешка определённо разозлила Гилберта, и тот испортил очередной живописный куст.

— Шары давно устарели, — упрекнула я. — Вот это более современно.

Я резко тряхнула рукой, и сорвавшаяся с пальцев огненная лента, змеясь в воздухе, помчалась в сторону мага. Тот успел увернуться, но плащ я ему всё же слегка подпалила.

— Форма шара совершенна, — не согласился Гилберт. — Говорю же: ты ещё слишком молода, и многого не успела понять. Куда тебе на высокие должности?

— Да я на них и не метила. Мне, видишь ли, было просто интересно работать.

— Может быть, — без особого доверия отозвался он. — В любом случае, ты мне мешала. А теперь появилась опять.

— Чёрт знает что! — вновь посочувствовала собеседнику я. — Ну, а Крона-то ты почему не убрал, раз он встал у тебя поперёк дороги? Уж если идти к своей цели, то до конца!

— С ним оказалось сложновато, — признался Гилберт. — В отличие от тебя, этот старый параноик хорошо разбирается в придворных интригах. Но убивать его необязательно. Из него песок сыплется, так что в ближайшее время он сам либо окочурится, либо уйдёт на покой.

— Ладно. — Трогательную беседу было пора заканчивать, наступило время последнего рывка. Но у меня оставался ещё один важный вопрос. — А скажи-ка, пожалуйста, не ты ли у нас тот самый Охотник, который коллекционирует ключи от Первозданного зеркала?

— Глупости, — отозвался маг. — С чего бы мне заниматься такой чушью? Я хочу занять должность, которую заслужил долгими годами честной службы. Мне нужна власть, а не хаос. Только сумасшедший станет открывать Первозданное зеркало без крайней необходимости.

Что ж, будем считать это признание искренним. Ведь Гилберт убеждён, что разговаривает с покойницей. Попробуем теперь слегка подкорректировать его планы.

— Лови! — только и крикнула я, выскакивая из-за кристалла.

К магу потекла, шипя и плюясь искрами, огненная дорожка. Оставив его разбираться с этим препятствием, которое, кстати сказать, пришлось довольно долго готовить (как раз пригодились все накопившиеся у меня вопросы), я скользнула в одно зеркало, затем в другое, а дальше поспешила, мимо кустарников и серебристых лиан, вниз, к третьему уровню. Только бы успеть до него добраться, а дальше я знаю, что делать. Гилберт, конечно, старше, опытнее и в чём-то мудрее, но и у меня есть в запасе кое-какие козыри…

Не добралась. Я была совсем близка к цели, когда со сводчатого потолка с грохотом упала решётчатая клетка без дна, пленяя меня, точно грызуна, попавшего в мышеловку. Я коснулась прутьев, попыталась толкнуть. Они оказались невероятно холодными и прочными. Нецензурно ругаясь, я сотворила не менее прочную, казалось бы, пилу, и попыталась разделаться с ловушкой, но вскоре стало очевидно: на освобождение потребуются долгие часы, каковых в моём распоряжении, ясное дело, не имелось. Раздавшийся неподалёку смех свидетельствовал: понимала это не я одна.

— Но как?! — со смесью отчаяния и возмущения вскричала я.

Такую ловушку невозможно сотворить за несколько секунд. Гилберт, несомненно, приготовил её заранее. Но он же не мог просчитать, где именно я пробегу, через которое пройду зеркало, с какой стороны обогну переплетение кристальных стеблей!

— Письмо, якобы от его величества, — насмешливо напомнил маг. — Клетка настроена на него. Ты ведь не могла выбросить столь важное послание, верно?

Я застонала, стиснув зубы. Тупица, дважды тупица! Письмо! Туфли я скинуть сообразила, а вот избавиться от предмета, переданного врагом, не додумалась! Выходит, до сих пор Гилберт просто играл со мной, как кошка с мышкой.

— Ну всё. Пора это заканчивать, — заявил он, шагая в мою сторону.

Теперь я наконец увидела его отчётливо: худое жилистое тело, седые волосы, откинутый капюшон, орлиный нос с раздувающимися ноздрями, острые черты лица, морщины на лбу и в уголках глаз…

Мои руки разжались, выпуская за ненадобностью пилу, и инструмент беззвучно растворился в воздухе. Взгляд расфокусировался. Нужно было совсем немного подправить в окружавших нас отражениях. Второй уровень зыбок и непостоянен, но я надеялась, что близость третьего поможет стабилизировать колдовство.

Не так давно, сидя в своём убежище, я заставила зеркало показывать не комнату, а ведущую к дому дорогу. Сейчас я использовала приблизительно ту же технику, но не сменила зону отражения, а всего лишь сконцентрировала её на определённой части «картинки». И теперь со всех сторон, многократно скопированные, на Гилберта смотрели мои глаза. Руки дрожали от напряжения, а я всё увеличивала и увеличивала изображение. Не было видно ни окружающего пейзажа, ни наших фигур, ни лица моего противника. Только зрачки, белки, веки, ресницы. Теперь, в какую бы сторону ни посмотрел маг, он был вынужден встретить мой взгляд.

Глаза — это тоже зеркало. Зеркало души. Если говорить точнее, зеркало мозга. И, поймав Гилберта на крючок, я заставила его сделать один заключительный шаг: погрузиться в моё сознание. Его тело осталось стоять там же, где и прежде, совсем рядом с решёткой. Но, как и я, он умел мысленно нырять в мир отражений, и сейчас произошло именно это. Наши разумы сплелись, но не на равных: маг был вынужденным гостем, которого я затянула в собственный мир.

Следовало быть очень осторожной. Разумеется, я не дала Гилберту возможность хозяйничать в моей голове. Нет, образно говоря, я оставила его топтаться в прихожей и открыла доступ лишь к тем мыслям и воспоминаниям, которые сама же выпустила на первый план. Сейчас он всё видел изнутри, моими глазами. Я говорю «видел», но на самом деле ему открывалось не только изображение, но и звуки, запахи, и — самое главное — эмоции.

…Вот меня арестовывают. Прямо во дворце. За окнами ярко светит солнце, а на ковёр падает тень незнакомого стражника. На руки сразу же надевают кандалы. Удивление, беспокойство, но почти полная уверенность, что недоразумение разрешится в ближайшие часы…

…Допрос. Маленькая комнатка с казённой мебелью, совершенно обезличенная, невероятно яркий магический свет в лицо, и следователь, в сотый, наверное, раз задающий одни и те же вопросы. И я, тоже в сотый раз доказывающая, что все обвинения — полнейший бред. У меня хриплый, почти сорванный голос. Нет, меня не пытали, но я слишком часто переходила на крик от эмоций, пытаясь достучаться, объяснить, донести свою мысль…

…Камера, решётчатая дверь. Законник, которого я наняла, поняв, что самостоятельно мне не выпутаться. Он виновато опускает глаза, разводит руками. Ничего нельзя изменить, он старался, как мог, но доказательства моей вины слишком значительны… Отчаяние, гнев, ярость, готовность убивать всех, кто попадётся под руку. Я уже понимаю, что спасения нет, но всё ещё не готова смириться с этим осознанием…